style="font-size:15px;"> – Уходят в долины Тумладена и Лоссарнаха, в горные селенья или еще дальше – в Лебеннин, – сказал Берегонд. – Старики и женщины с детьми; это последние обозы. К полудню надо, чтобы на целую лигу дорога от города была свободна. Таков приказ, а что поделаешь! – Он вздохнул. – Не многие встретятся из тех, что разлучились. Детей у нас тут всегда было маловато, а теперь остались только мальчишки постарше, которых и силком не вывезешь, – вроде моего сына; ну ладно, может, на что и сгодятся.
Они помолчали. Пин тревожно глядел на восток, будто ожидая, что оттуда вот-вот появятся черные полчища орков.
– А там что? – спросил он, указывая на средину огромной излучины Андуина. – Там другой город, да?
– Был там другой город, – отвечал Берегонд, – столица Гондора; наш-то Минас-Тирит – всего-навсего сторожевая крепость. Там, за Андуином, развалины Осгилиата, который давным-давно захватили и сожгли враги. Мы, правда, отбили его у них, когда еще Денэтор был молодой, но обживать не стали, а сделали там передовую заставу и отстроили мост, чтобы перебрасывать подкрепления. Но из Минас-Моргула нагрянули Лютые Всадники.
– Черные Всадники? – переспросил Пин, широко раскрыв потемневшие глаза: ему припомнились давнишние ужасы.
– Да, они были черные, – подтвердил Берегонд, – и я вижу, ты знаешь их не только понаслышке, хоть и не упоминал об этом в своих рассказах.
– Нет, не понаслышке, – тихо откликнулся Пин, – только я сейчас лучше не буду говорить о них, а то близко, уж очень близко тут…
Он осекся и поглядел за реку: там простерлась необъятная и зловещая черная тень. Может, это замыкали окоем темные горы, щербатые гребни которых расплылись в туманной дали, а может, стеной склубились тучи, и за ними чернел непроглядный мрак. И казалось, этот мрак на глазах расползался и разрастался, медленно и неотвратимо заполняя солнечные просторы.
– Близко от Мордора? – спокойно закончил Берегонд. – Да, он тут недалеко. Называть его мы избегаем, но живем, сколько себя помню, в его сумрачной тени: она то редеет и отдаляется, то сгущается и нависает. Сейчас она чернее черного и разрослась – оттого и мы в страхе и тревоге. А Лютые Всадники – они год назад или около того обрушились на переправу, и много там погибло лучших наших воинов. Тогда Боромир отогнал их и освободил западный берег – до сих пор мы удерживаем почти половину Осгилиата. Пока удерживаем. Но они со дня на день снова нагрянут. Там, наверно, война и начнется, оттуда будет главный удар.
– А когда начнется? – спросил Пин. – Думаешь, со дня на день? Я ночью видел, как зажигались маяки и вестники скакали: Гэндальф сказал – это, мол, знак, что война началась. Он спешил, как на пожар. А теперь снова вроде как тихо.
– У Врага все готово – вот и тихо, – сказал Берегонд. – Как, представь себе, ныряльщик воздуху в грудь набирает.
– Маяки-то почему вчера зажгли?
– Поздновато
