Рымника. Потом переправы через другие реки. Возле озера Балатон наших сильно потрепали: у немцев там появилось много новейших самоходных артиллерийских установок «Фердинанд». А потом – Прага, Победа!
– Какой бой самый тяжёлый? – не удержался я от банального вопроса.
– Лёгких не было. А запомнились те, где было больше потерь: под Жлобином и возле Балатона…
И ещё отмечу чрезвычайно важное: оба героя на мой лобовой вопрос ответили, что они никогда на фронте не слышали, чтобы кто-то из красноармейцев бежал вперёд с криком «За Сталина!». Может, у них такая военная специализация была? Да нет же, не в этом дело. И от всех других участников той войны, с кем за мои долгие годы удалось побеседовать, я слышал тот же ответ: «Никогда!». Скорее, матерились или молились, чтобы подбодрить себя, подставляя своё тело под огневую мощь противника…
Эксплуатация «энтузиастов»
– Скоро Великому Октябрю стукнет шестьдесят. Будем провожать на пенсию.
– А у нас на Севере он уже и сейчас этого заслужил.
Эта статья могла и не появиться в газете «Социалистическая Якутия». Она не имела право появиться в те дни, когда страна и «весь прогрессивный мир» чествовали «дорогого Леонида Ильича» в связи с его юбилеем. Но вопреки логике партийного издания мою статью опубликовали. Причём два больших куска, в двух номерах!
«Честь мундира и честь отрасли» – один из тех моих газетных материалов, которым я горжусь, который является определённой вехой в моей журналистской работе. Слова пафосные, но они в данном случае уместны.
Публикации помогло стечение обстоятельств.
Наш главный редактор Олег Якимов отсутствовал в эти дни. Его отправили в Москву поучиться уму-разуму в партийном университете при ЦК КПСС. Замещавший его Юрий Чертов незадолго до этого пришёл к нам из местного литературного журнала. Ещё, видимо, не был напуган обкомовским контролем. Он понял, что материал очень острый, поверил в достоверность всех фактов, но всё же попросил предварительно «проконсультироваться» в обкоме партии.
С готовой статьёй я отправился ко второму секретарю обкома Андрею Фёдоровичу Галкину, который курировал промышленность. Он хорошо знал беды отрасли. И его мнение могло стать решающим для судьбы материала… Возвращая мне текст, он вздохнул и сказал всего одну фразу: «Что ж, всё верно». И никаких рекомендаций, просьб что-то убрать, смягчить. Думаю, даже эти скупые слова ему было нелегко произнести. Ведь в какой-то степени и он, как секретарь обкома, несёт ответственность за горнодобывающую отрасль.
Наш цензор, коренной житель, якут, прочитав оттиск с первой частью моей статьи, спросил: «А в обкоме кто-нибудь смотрел?» Как я предугадал реакцию «внимательных товарищей»! Ведь он мог бы под любым предлогом задержать статью, не будь моей консультации с Галкиным. Разумеется, я, как опытный газетчик, не нарушил ни одного
