по всему дому в надежде разузнать хоть что-нибудь о тех, кто отбрасывал эти тени. Но и в этом предприятии, целью которого было положить деньги себе в карман, она не преуспела; за те шесть месяцев, что Бервин обитал в номере тринадцатом, она не видела в доме ни единой живой души, за исключением своего нанимателя; не удавалось ей раздобыть и доказательства того, что в ее отсутствие он принимал визитеров. Он оставался для миссис Кебби такой же неразрешимой загадкой, как и для прочих обитателей площади, несмотря на крайне выгодные обстоятельства, благодаря которым она могла узнать правду.
Накануне Рождества старуха, следуя заведенному распорядку, принесла Бервину холодный ужин, для чего ей пришлось совершить несколько вояжей из гостиницы в дом и обратно. Она накрыла стол, разожгла огонь в камине и, перед тем как уйти, спросила у мистера Бервина, не нужно ли ему чего-либо еще.
– Думаю, что нет, – ответил тот. Сегодня он выглядел ужасно больным. – Завтрак можете подать завтра, как обычно.
– В девять часов, сэр?
– В обычное время, – нетерпеливо отозвался Бервин. – А теперь ступайте!
Миссис Кебби в последний раз огляделась по сторонам, дабы убедиться, что все в порядке, после чего, шаркая ногами, засеменила к выходу из комнаты так быстро, как это только было возможно при ее ревматизме. Когда она уже выходила из дома, часы на башне соседней церкви пробили восемь, и миссис Кебби, позвякивая в кармане только что полученным жалованьем, поспешила уйти с площади, дабы успеть сделать рождественские покупки. Когда она шла по улице, Блайндерс, дюжий краснолицый полицейский, хорошо знавший старушку, остановил ее, чтобы переброситься парой слов.
– Ваш добрый джентльмен дома, миссис Кебби? – спросил он, повысив голос, как принято разговаривать с глухими.
– О да, где же ему еще быть? – нелюбезно прошамкала в ответ миссис Кебби. – Восседает перед камином, словно Соломон в дни своей славы. А почему вы спрашиваете?
– Я видел его час назад, – пояснил Блайндерс, – и мне показалось, что он выглядит больным.
– Это да, выглядит он так, что краше в гроб кладут. Ну и что с того? Рано или поздно мы все там будем. Кто знает, может, он не доживет и до утра. Впрочем, мне-то какое дело? Он рассчитался со мной по сегодняшний вечер. Так что я собираюсь побаловать себя, да.
– Смотрите, не увлекайтесь спиртным, миссис Кебби, иначе я запру вас в камере.
– Вот еще! – проворчала старая карга. – Для чего тогда нужен Рождественский сочельник, если не для того, чтобы люди доставили себе капельку удовольствия? А вы что-то рано сегодня заступили на дежурство, сэр.
– Я подменяю заболевшего коллегу, а потом и всю ночь буду дежурить. Вот такое мне выпало Рождество.
– Так-так! Что ж, каждый развлекается как умеет, – пробормотала себе под нос миссис Кебби и заковыляла к ближайшему питейному заведению.
Здесь она начала отмечать
