столпотворения.
– Занятные постройки, – произнес он. – Народ расфуфырен, а дворец одноцветный. Интересно почему.
– Он не одноцветный, в нем много оттенков.
– Красное есть красное, – пожал плечами Парлин.
Как ему объяснить? Оттенки красного различались, как ноты. Стены были чисто-красными. Черепица, боковые колонны и прочие украшения имели свой оттенок – отчетливый и запланированный. Так, в колоннах чередовались пятерки полутонов, гармонировавшие с основной окраской стен.
Это напоминало симфонию. Очевидно, здание выстроили для человека, достигшего как минимум третьего повышения и способного оценить идеальный резонанс. Для остальных же… это лишь красное пятно.
Миновав дворец, они приблизились к арене. Увеселения были главным в жизни халландренских богов. В конце концов, не стоило ждать от них полезного времяпрепровождения. Нередко они рассеивались по своим дворцам или придворной лужайке, но для особенно крупных событий существовала эта арена, которая также служила местом для халландренских законодательных прений. Сегодня жрецы намеревались отстаивать забавы своих божеств.
Вивенна и Парлин стояли в очереди у входа. Вивенна глянула на другие ворота, удивленная, что ими никто не пользуется. Ответ стал ясен с приближением фигуры в окружении слуг, часть из которых несла балдахин. Все облачились в серебристо-голубое, уподобляясь предводителю, который был на целую голову выше прочих. Он распространял биохроматическую ауру, какой Вивенна в жизни не видела, хотя, признаться, ее опыт насчитывал считаные часы. Его пузырь усиленного цвета был колоссален и охватывал почти тридцать футов. Чувствам Вивенны, обеспеченным первым повышением, дох представился неисчерпаемым. Неизмеримым. Вивенна впервые увидела в возвращенных нечто по-настоящему отличное. Это были не просто могущественные пробуждающие; похоже, они имели всего один дох, но он обладал такой мощью, что в одиночку возносил их к финальным повышениям.
Бог вышел из ворот на арену. Благоговение Вивенны рассеялось. Надменность в поступи, пренебрежение к людям, ждущим очереди у забитого входа…
«Чтобы жить, – подумала Вивенна, – он должен еженедельно поглощать человеческий дох».
Она расслабилась, и омерзение вернулось. Цвета и красоты не могли скрыть ни неимоверной спеси этого бога, ни греха превращения в паразита, живущего за счет обычных людей.
Бог исчез на арене. Вивенна выждала какое-то время, думая о своей биохроме и о том, что это значило. Она была до печенок потрясена, когда стоявший рядом мужчина вдруг оторвался от земли.
Он взмыл, будучи поднят необычно длинным плащом. Одежда затвердела, уподобившись руке, которая подняла его ввысь, позволяя взглянуть поверх толпы. «Как это получается?» Вивенне говорили, будто дох способен оживлять предметы, но что означает «жизнь»? Казалось, волокна плаща напряглись, словно мышцы, но как он поднял груз намного более тяжелый?
Мужчина опустился на землю. Он что-то пробормотал,
