нет? – отозвалась миссис Додз.
– И что мне отведут синюю комнату на одну-две ночи, а то и дольше того?
– Ну, этого я не знаю, – ответила хозяйка. – Синяя комната у меня самая лучшая, а кто тянется к лучшему, тот не из самых бедных на этом свете.
– Это уж воля ваша, хозяйка. Определяйте сами, сколько хотите, – сказал приезжий, – а я пока схожу присмотрю за конем.
– Добрый человек и к своей скотине добр, – промолвила Мег, когда приезжий вышел из кухни. – Что-то в нем всегда было особенное, в этом мальчишке. Ну и к худу же он изменился лицом с тех пор, как я видела его в последний раз! Зато в память былых времен я угощу его отменным обедом!
Со свойственной ей решительностью Мег взялась за соответствующие приготовления и так погрузилась в кулинарные дела, что две служанки по возвращении под хозяйский кров избегли жестокого выговора, который в награду за их пресловутое неряшество и небрежность уже готовила им госпожа. Она простерла свою любезность до того, что, когда Тиррел пришел в кухню за своими сумками, она по всем правилам отчитала Эппи: «Почему эта неповоротливая лентяйка не снесла вещи джентльмена к нему в комнату?»
– Благодарю вас, хозяюшка, – сказал Тиррел, – но в этих мешках у меня акварельные наброски и рисунки, и я предпочитаю перенести их сам.
– Значит, вы еще занимаетесь этим делом? – спросила Мег. – Ужасную грязь разводили вы из-за них встарь.
– Я не могу жить без рисования, – сказал Тиррел, беря свои сумки.
Затем служанка, как положено, проводила гостя в его уютную комнату. Вскоре, к его удовольствию, заботливые руки Мег поставили на стол целое блюдо котлет с овощами и кувшин превосходного эля. В виде признательности за оказанную честь Тиррел попросил Мег принести ему бутылочку, запечатанную желтым сургучом. «Если у вас, конечно, еще остался тот прекрасный кларет», – прибавил он.
– Остался! Еще бы не остаться! – сказала Мег. – Я его не всякому подаю. Ах, мастер Тирл, опять вы взялись за прежнее! Раз вы зарабатываете на жизнь рисованием, как говорите, так стаканчик рому с водой обошелся бы вам дешевле, а пользы принес бы столько же. Впрочем, конечно, поступайте сейчас по-своему, а то потом, может быть, и не придется.
Позвякивая ключами, Мег выплыла из комнаты и, переворошив весь погреб, вернулась с бутылкой такого кларета, какого ни в одной гостинице не подали бы самому королю, и притом даже по королевской цене. Хозяйка почувствовала себя вполне вознагражденной, когда приезжий заверил ее, что букет этого вина он помнит и по сей день. Проявив таким образом свое гостеприимство, она удалилась, предоставив гостю спокойно наслаждаться всем тем, что красовалось на столе.
Но на сердце у Тиррела лежала тяжесть, которой не снять было ни хорошим угощением, ни даже вином: ведь вино не в силах развеселить душу, если в ней кроется тайная горесть и противится его оживляющему влиянию. А Тиррел только что вернулся в края, которые любил в ту прекрасную пору, когда юность и веселье внушают нам счастливые надежды,
