слуг оставались верны старику в эти дни крушения его благополучия: они по мере возможности успокаивали порывы его гнева, жалели старого баронета даже тогда, когда сами страдали от раздражительности сэра Генри.
Прошло немало времени, прежде чем баронет заговорил.
– Странно, – начал он, вспомнив одно обстоятельство, – что Бевис пошел за Джослайном и за этим человеком, а не за мной.
– Уверяю вас, сэр, – ответила Алиса, – он почуял в этом незнакомце врага и счел своим долгом осторожно последить за ним, потому и остался с Джослайном.
– Нет, нет, Алиса, – возразил сэр Генри, – он покинул меня потому, что счастье мне изменило. В природе есть что-то такое, что побуждает даже бессловесных тварей инстинктивно бежать прочь от беды. Олени, и те изгоняют больного или раненого из стада; подстрели собаку – и вся свора набросится на нее; порань рыбу острогой – ее проглотят другие рыбы; сломай вороне крыло или ногу – стая заклюет ее до смерти.
– Возможно, это и верно, когда дело касается менее разумных животных, – ответила Алиса, – ведь почти вся их жизнь – борьба; но собаки покидают себе подобных и привыкают к людям, ради своего хозяина они отказываются от пищи и забав со своими родичами. А уж такого преданного и умного слугу, как Бевис, нельзя так легко заподозрить в измене.
– Я не сержусь на пса, Алиса, просто мне грустно, – ответил баронет, – я читал в достоверных хрониках, что когда Ричард Второй и Генрих Болинброк были в замке Баркли{85}, пес точно так же покинул короля, которому всегда служил, и перешел к Генриху, хотя видел его в первый раз. В этой измене своего любимца Ричард усмотрел знак близкого падения[11]. Пес после этого жил в Вудстоке; Бевис, говорят, его прямой потомок, а за чистотой кровей этой породы заботливо следили. Не знаю, какие беды сулит его измена, но сердце говорит, что это не к добру.
В это время зашуршали опавшие листья, вдали на дорожке послышался топот, и верный пес стремительно подбежал к своему хозяину.
– Иди-ка на расправу, старый плут, – ласково сказала Алиса, – защищай свое доброе имя, оно сильно пострадало в твое отсутствие.
Но пес только попрыгал вокруг них в знак приветствия и тут же помчался обратно.
– Вот как, мошенник? – вскричал баронет. – Тебя, кажется, достаточно учили, чтобы ты не носился по лесу без разрешения.
А через минуту показалась Фиби Мейфлауэр: несмотря на ношу, она шла так проворно, что догнала своего господина и молодую госпожу, прежде чем они успели дойти до хижины егеря. Бевис стрелой вылетел вперед, чтобы приветствовать сэра Генри, своего хозяина, и сразу же вернулся к исполнению своих прямых обязанностей – охранять Фиби и провизию. Вскоре все они остановились у входа в хижину.
В лучшие времена эта солидная каменная постройка, служившая жилищем для йомена – королевского егеря, была украшением окрестных мест. Неподалеку брал свое начало ручей, он протекал через двор с прочными и удобными псарнями и конюшнями. Но в схватках, обычных
Эта история, как я полагаю, приведена в «Хрониках» Фруассара*.
*
