style="font-size:15px;"> С этого момента и начались те события, намек на которые сделан в предыдущей главе.
В один из пасмурных мартовских дней четверо всадников переезжали границу графства Дерби, направляясь к Четсуорту. Они не торопились, хотя дождь и лил как из ведра.
По внешнему виду этих всадников можно было принять за купцов или торговцев, которые в то время постоянно колесили с дорожным мешком за спиной по всей Англии. Мы же узнали бы в этих всадниках наших старых знакомых – Суррея, Брая, Филли и Джонстона; Филли тоже была в мужском платье, в котором чувствовала себя почти свободнее, чем в женском.
С тех пор как Филли убедилась в подлости Лестера, в ней произошел громадный внутренний переворот. Как когда-то прежде, она была готова на все из-за любви к Лестеру, так теперь из благодарности к Суррею и Браю способна была пожертвовать чем угодно. Ведь она знала, какую жертву принесли ей они, и умела ценить ее.
Суррей, отправившийся после изгнания в Шотландию, нашел случай примириться с Георгом Сейтоном и получил от него разрешение посвататься за Джейн. Теперь, вопреки запрещению королевы Елизаветы, он опять возвращался в Англию, чтобы попытаться сделать все возможное для шотландской королевы и – в случае возможности – также для своего родственника, герцога Норфолка.
Что касается Брая, то было довольно трудно разобраться, чего ради он опять стремился вступить на английскую территорию. Для этого было слишком много оснований, и если принять во внимание силу его привязанности к Филли, то легко согласиться, что она должна была быть главным среди них.
Джонстон рад был новому приключению.
Все четверо отправлялись теперь в Четсуорт, куда и прибыли к вечеру, когда почти уже совершенно стемнело. Там они остановились в харчевне сомнительного вида.
Марию Стюарт стерегли очень строго: она была лишена многих насущнейших удобств, но жестокость в отношении ее не простиралась настолько далеко, чтобы ее лишили возможности сообщаться с кем угодно. В то время относительно этого еще не было отдано специальных распоряжений, а ее стражи чувствовали к ней достаточно уважения, чтобы не принимать более строгих мер, чем те, которые вызывались необходимостью. Поэтому, когда Филли знаками выразила желание предложить лицам свиты и придворным дамам разные безделушки для продажи, то ее желание было сейчас же исполнено, тем более что ее печальный физический недостаток отгонял всякие подозрения. В скором времени молодого немого торговца окружили покупатели и любопытные, среди которых, разумеется, были и лица стражи.
Тем не менее Филли удалось передать Джейн Сейтон три письма, из которых одно было от Суррея к королеве, а остальные оба – ей самой, от Суррея и ее брата.
Как только Филли ушла, Джейн Сейтон поспешила к королеве. Нельзя описать радость последней, когда она узнала, какие лица опять оказались вблизи от нее с готовностью оказать ей помощь. Она торопливо вскрыла письмо Суррея и ответила ему этой же ночью; кроме того,
