с Уэллардом появился Хорнблауэр. С самого отплытия из Плимутской бухты он был зелен от морской болезни.
– Риф-сезень зацепился за блок риф-талей, сэр, с наветренной стороны! – крикнул он.
Буш, отойдя немного, увидел, что так оно и есть. Если бы матросы продолжали тянуть за трос, порвался бы парус.
– Как вы смеете вставать между мной и ослушником?! – закричал капитан. – Бессмысленно его выгораживать!
– Здесь мой пост, сэр, – отвечал Хорнблауэр. – Мистер Уэллард исполнял свой долг.
– Заговор! – произнес капитан. – Вы с ним стакнулись!
В ответ на это невероятное обвинение Хорнблауэр только застыл навытяжку, обратив к капитану бледное лицо.
– Отправляйтесь вниз, мистер Уэллард! – заревел капитан, поняв, что ответа не последует. – И вы тоже, мистер Хорнблауэр. Я разберусь с вами через несколько минут. Слышите меня? Вниз! Я вас научу, как строить козни!
Это был приказ, и надо было подчиняться. Хорнблауэр и Уэллард медленно двинулись к корме. Было заметно, что Хорнблауэр не смотрит в сторону мичмана, чтоб нечаянно не обменяться с ним взглядом и не навлечь на себя новое обвинение в сговоре. Под пристальным наблюдением капитана оба спустились вниз. Когда они сошли по трапу, капитан вновь поднял свой большой нос.
– Пошлите матроса освободить риф-таль, – приказал он, повысив голос лишь настолько, чтобы перекрыть ветер. – Выбирай!
Второй риф на марселях был взят, и матросы начали слезать с реев. Капитан совершенно спокойно стоял у ограждения полуюта.
– Ветер отходит, – сказал он Бакленду. – Эй, наверху, пошлите матроса прижать стень-фордуны к обечайке! Команду к брасам с наветренной стороны! Ютовая команда! Нажать на грота-брас с наветренной стороны! Дружней нажимай, ребята! Хорошо, фока-рей! Хорошо, грота-рей! Ни дюйма больше!
Приказы отдавались разумно и здраво. Вскоре матросы уже стояли в ожидании, когда отпустят подвахтенных.
– Боцманмат! Передайте мои приветствия мистеру Ломаксу и скажите, что я желал бы видеть его на палубе.
Мистер Ломакс был баталером. Офицеры на шканцах невольно обменялись взглядами: невозможно было вообразить, зачем он понадобился на палубе.
– Вы посылали за мной, сэр? – спросил запыхавшийся Ломакс, поднимаясь на шканцы.
– Да, мистер Ломакс. Матросы выбирали грота-брас с наветренной стороны.
– Да, сэр.
– Теперь мы хотим наложить на него сплесень.
– Что, сэр?
– Что слышали. Мы собираемся наложить сплесень на грота-брас[2]. Каждому матросу по глоточку рома. Да, и каждому юнге.
– Что, сэр?
– Что слышали. Я сказал, по глоточку рома. Я что, должен повторять свои приказы дважды? Каждому матросу по глоточку рома. Даю вам пять минут, мистер Ломакс, и ни секундой больше.
Капитан вынул часы и выразительно на них посмотрел.
– Есть, сэр, – ответил Ломакс.
«Наложить сплесень на грота-брас» на морском жаргоне означает выдать матросам по чарке рома. (Здесь и далее примечания переводчика)
