бригом – особое искусство, а уж на встречных курсах – тем более. Под кливером, стакселями и косым гротом им можно править как судном с косым парусным вооружением; Хорнблауэр знал все это теоретически, но знал и другое: на практике он бы справился с такой задачей довольно плохо, тем более в темноте и при сильном ветре. У Фримена опыта куда больше, пусть действует на свое усмотрение. Фримен выкрикнул приказы; под громкий скрип блоков зарифленный косой грот поднялся на мачту, матросы на рее тем временем убрали грот-марсель. Под действием кливера бриг начал уваливаться.
– Пошел грот-марса-шкоты! – гаркнул Фримен. – Так держать!
Руль встретил напор воды, не давая бригу увалиться дальше, косой грот повлек его вперед. В один миг «Порта Цёли» из вялой и безропотной преобразилась в яростную и неукротимую. Она больше не покорствовала ветру и волнам, а встречала их грудью; тигрица, перебегавшая от укрытия к укрытию, в исступлении бросилась на загонщиков. Ветер накренил ее, над бушпритом встала пелена брызг. Плавные подъемы и спуски сменились бешеными скачками; бриг содрогался всем корпусом, преодолевая сопротивление волн. Человек, слабый смертный, бросил вызов первобытным силам этого мира, правившим землей и водой от их сотворения. Природа обрушила на Ла-Манш крепкий западный ветер; «Порта Цёли» заставила его нести себя к западу. Да, она продвигалась медленно и мучительно, но – продвигалась! Хорнблауэр, стоя подле штурвала, внезапно ощутил, как в душе закипает ликование. Он – Прометей, похитивший огонь у богов; он взбунтовался против законов природы и может гордиться званием простого смертного.
Глава пятая
Фримен склонился над куском сала, вложенным в нижнее углубление лота; матрос светил ему фонарем. Подштурман и вахтенный мичман завершали группу: виньетку из черных фигур вкруг светлого пятна. Фримен не торопился вынести вердикт. Он посмотрел на грунт, поднятый со дна моря, сперва под одним углом, затем под другим. Понюхал образец, затем тронул его и лизнул палец.
– Песок и черные ракушки, – задумчиво пробормотал он.
Хорнблауэр держался в сторонке; в этом Фримен разбирается лучше него, хотя сказать такое прилюдно было бы почти кощунством, ведь он – капитан в ранге коммодора, а Фримен – простой лейтенант.
– Возможно, мы у мыса Антифер, – сказал наконец Фримен, глядя в темноту, туда, где стоял Хорнблауэр.
– Смените галс, мистер Фримен. И продолжайте бросать лот.
Ползти в темноте вдоль коварного побережья Нормандии – нервное занятие, хотя за последние сутки штормовой ветер улегся до крепкого бриза. Однако Фримен хорошо знает свое дело: десять лет управления маленькими судами на мелководье у европейских берегов дали ему опыт и чутье, каких не приобретешь иначе. Хорнблауэру приходилось целиком полагаться на Фримена; сам он с компасом, картой и лотом худо-бедно управился бы, но считать себя ламаншским лоцманом лучше Фримена было бы просто глупо. «Возможно», – сказал Фримен, однако Хорнблауэр видел: он вполне уверен в своих словах. «Порта
