Американская ржавчина. Филипп Майер

      Почему ты не попросил его забрать тебя?

      Ты же знаешь, я этого не люблю.

      Ладно, сказал ты тогда. Прости.

      Это моя машина, сказал он. Ты можешь ее брать, только если сообщаешь мне, куда собрался и когда вернешься.

      Он сознательно давил на тебя – машина была твоей единственной свободой. Но это в его духе. Мог бы одолжить тебе денег на покупку машины, но нет же. Когда ты нашел работу в Библиотеке Карнеги – два часа на автобусе каждый день, – он внезапно заболел. Четыре вызова врача за неделю. Хотел, чтобы ты сидел дома, но напрямую не сказал. Предпочел собственный способ. И ты сдался. Часть тебя даже радовалась. Та же самая часть, что удерживает сейчас на месте вот уже битых два часа.

      Воздух в комнате внезапно сгустился, он ощутил безудержную потребность выскочить наружу как можно быстрее, но напоследок все же огляделся и заставил себя мыслить здраво. Глиняная копилка в форме школьного домика, которую подарила мама, прежде он не хотел разбивать ее, но сейчас стукнул об угол комода, собрал доллары и четвертаки, пересчитал, тридцать два пятьдесят, мелочь оставил на кровати. Обшарил ящики стола в поисках того, что нужно прихватить, карточка социального страхования, что-нибудь еще, но в прошлый раз он собрался так тщательно, что ничего стоящего здесь не осталось. Все – деньги, записи, вообще все – покоилось в походном рюкзаке под грудой металлолома. Если никто его не нашел. Маловероятно. У них не было причин обыскивать окрестности, все, что им нужно, лежало на виду. Бросил короткий взгляд на фотографию матери над столом, но в душе ничего не отозвалось. Это из-за ее ухода ты потерял Ли, а теперь и Поу. А может, это произошло давным-давно. Неважно. Все равно хорошо, что теперь ты все знаешь.