Стефано почти равнодушно. – Значит, надо ее использовать.
Левенхауз открыл рот, собираясь возражать, но тут же передумал, и только поморщился. Кордиале усмехнулся:
– Я понимаю твои сомнения, Карл. Но не могу тебя в них поддержать. Этот вирус таит в себе невероятные возможности, и я не собираюсь упускать этот шанс.
– Ладно, – Левенхауз вздохнул, – я не во всем с тобой согласен, но можешь на меня рассчитывать. Только не заиграйся с этим ящиком Пандоры.
15 мая 2015,
Каир
– Особенностью эпидемии Эбола в 2013–2015 годах является то, что уже через три месяца после начала заражения вирус мутировал, что сделало его более заразным для человека, и этим, в свою очередь, можно объяснить масштабы эпидемии, – докладчик чуть развернулся и махнул рукой на монитор позади него, указывая на графики и цифры. – Начавшаяся в декабре 2013 года в Либерии, Гвинее, Нигерии и Республике Конго вспышка вируса забрала за три неполных года одиннадцать тысяч жизней. Это связано сразу с несколькими факторами – бедность населения, отсутствие должного уровня гигиены и здравоохранения.
– Проанализировав образцы вируса, исследователи сделали вывод, что вирус приобрел мутацию, отвечающую за поверхность основного белка, который связывается с клетками жертвы. Мутация получила название А82V. Гены болезнетворного патогена были изучены в режиме реального времени. А82V позволила вирусу заражать клетки человека и других приматов в четыре раза эффективнее неизмененного вируса.
Стефано вспомнил свои предположения по поводу эпидемии, высказанные еще в 2013 году. Тогда к его словам не особо прислушались, предпочтя верить более оптимистичным прогнозам – и что в итоге вышло? Только после того, как ВОЗ одобрила использование вакцины и эпидемия пошла на убыль, аналитики были вынуждены признать правоту Кордиале.
Да, этот штамм оказался куда изворотливее, чем многим хотелось бы думать. Однако глупо было думать, что скорость мутации всегда будет неизменной.
– Кайлахун не стесняется присылать своих специалистов? – с почти не скрываемой издевкой поинтересовался кто-то, сидевший позади Стефано. – Даже после того, как крупно облажался с антидотом? Признаться, я удивлен.
Стефано усмехнулся. Полумрак в зале не давал возможности различить выражение лица критика, но узнать его по голосу и представить насмешливо изогнутые брови не составило труда. Даже оборачиваться не надо было.
– Диего Рамирес, – протянул он, не меняя позы: Стефано все так же облокачивался на спинку пустующего кресла впереди, положив подбородок на сцепленные в замок руки. – Удивлен не меньше вашего. Не думал, что Африка входит в спектр интересов Дивизиона.
Нарываешься, Стефано?
Каждая встреча с представителем организации, известной как Дивизион, давала Стефано удивительно четкое ощущение надвигающейся угрозы. Вообще-то, Кордиале очутился на чужом поле боя совершенно случайно, и Дивизион вполне мог оставить его в покое, но так было только до того
