труп, постепенно розовела. – По весне придут саксы, – сообщил Мерлин, – тут-то мы и увидим, много ли магии было здесь нынче ночью.
Нимуэ кричала на нас в бессильном гневе. Она рыдала и бушевала, она плевалась и осыпала нас бранью, она грозила нам смертью, призывая на помощь огонь и воздух, землю и море. Мерлин не обращал на нее внимания, но Нимуэ в жизни не признавала полумер, и в ту ночь она стала заклятым врагом Артура. В ту ночь она начала творить проклятия, дабы отомстить людям, что помешали богам сойти на Май-Дан. Она называла нас погубителями Британии и сулила нам всяческие ужасы.
Мы провели на холме всю ночь. Боги так и не пришли, а костры пылали так яростно, что забрать Экскалибур Артуру удалось лишь на следующий день к вечеру. Мардока вернули матери; впоследствии я слыхал, будто мальчик той же зимой умер от лихорадки.
Остальные Сокровища забрали Мерлин с Нимуэ. Котел с его жутким содержимым увезли на запряженной волами телеге. Нимуэ вела, а старый Мерлин покорно следовал за ней. Забрали они и Анбарра, необъезженного вороного жеребца Гавейна, и великое знамя Британии тоже забрали, и куда отправились, никто из нас не ведал: верно, в какую-нибудь глушь на западе, где Нимуэ еще больше навострится по части проклятий под рев зимних бурь.
Пока не пришли саксы.
* * *
До чего странно, оглядываясь назад, вспоминать, как в ту пору ненавидели Артура. Летом он разбил надежды христиан, а теперь вот, на исходе осени, развеял мечты язычников. И как всегда, взять не мог в толк, с какой стати он настолько непопулярен.
– А что мне оставалось делать? – спрашивал он у меня. – Отправить под нож родного сына?
– Кефидд так и поступил, – невпопад брякнул я.
– И тем не менее битву Кефидд проиграл! – отрезал Артур.
Мы скакали на север: я возвращался домой, в Дун-Карик, а Артур вместе с Кунегласом и епископом Эмрисом ехал дальше, к королю Мэуригу Гвентскому. Только эта встреча Артура и занимала. В то, что боги спасут Британию от саксов, он сроду не верил, но полагал, что восемь-девять сотен хорошо обученных копейщиков Гвента вполне могут склонить чашу весов в нашу пользу. Той зимой голова его чуть не лопалась от чисел. Думнония, по его расчетам, выставит шесть сотен копейщиков, из которых четыреста прошли испытание боем. Четыре сотни приведет Кунеглас, да плюс ирландские черные щиты – это еще сто пятьдесят; к ним, пожалуй, добавится с сотню неприкаянных изгоев, что, жадные до добычи, придут из Арморики или из северных королевств.
– Ну, допустим, двенадцать сотен, – прикидывал Артур, а затем крутил эту цифру и так и эдак, то прибавляя, то убавляя, в зависимости от настроения, и при оптимистичном раскладе порою осмеливался присовокупить к ней восемь сотен гвентцев, что в общей сумме давало две тысячи воинов, однако даже этого, как утверждал Артур, окажется недостаточно – саксы, надо думать, соберут армию еще бóльшую. Элла выставит по меньшей мере семь сотен копий, а его королевство – слабейшее из двух. Кердиковы копья
