сразу сотня девственниц утратила невинность. По меньшей мере сотня…
Шарлотта. И гондольеры, наверно, распевали свои песни, да? Вот красотища-то!
Анна. Гондольеры? Распевали?.. А, ну это другая Венеция, для обыкновенных людей.
Г-жа де Монтрёй (поднимается, держа в руках три запечатанных конверта). Шарлотта!
Шарлотта. Слушаю, мадам.
Г-жа де Монтрёй. Это – графине де Сан-Фон, это – баронессе де Симиан. Если не застанешь, вели слугам передать: я отменяю свою просьбу и прошу как можно быстрее известить об этом их госпожу. Ты поняла? (Передает два письма.)
Шарлотта. Да, мадам. (Уходит.)
Г-жа де Монтрёй. Ну а как быть с письмом его величеству? (Смотрит на конверт.) Ладно, отвезу его во дворец сама.
Занавес
Сентябрь 1778 года. Прошло шесть лет.
На сцену одновременно выходят Рене и Анна.
Рене. Анна, ты?!
Анна. Рене, у меня хорошая новость!
Рене. Но откуда ты? И так внезапно.
Анна (высоко поднимает свиток, перевязанный лентой). Ну-ка, угадай, что это.
Рене. Не нужно меня дразнить.
Анна. Вот, вот, вот!
Рене. Перестань.
Сестры, обе в пышных кринолинах, мечутся по сцене: Анна убегает, Рене догоняет. Наконец свиток в руках у маркизы.
Ну, что это? (Очень спокойно, не спеша читает.) «Решение судебной палаты города Экс-ан-Прованс. В месяце мае сего года нами был получен королевский эдикт, скрепленный золотой печатью, коим предписывалось произвести повторное разбирательство дела Донасьена Альфонса Франсуа маркиза де Сада. Следуя воле его величества, мы признали приговор, вынесенный в 1772 году, недействительным и провели новое слушание, в результате которого по делу вышеозначенного маркиза де Сада вынесен следующий приговор. Подсудимый Донасьен Альфонс Франсуа де Сад, уличенный в распутстве и подрыве нравственности, получает строжайшее предупреждение и подвергается штрафу в размере пятидесяти ливров, а также лишается права въезда в город Марсель сроком на три года. Немедленно по уплате штрафа имя маркиза де Сада из тюремных списков исключить». О боже… (Застывает в оцепенении, сама не своя от счастья.)
Анна. Ну, как новость, сестрица?
Рене. Это как сон…
Анна. Наоборот, сон закончился – кошмарный сон.
Рене. Альфонс свободен. И я… Шесть лет!.. Помнишь, как шесть лет назад, осенью, здесь же, в этом самом доме, мы все ломали голову, не зная, как его спасти? Это было вскоре после той ужасной марсельской истории. Ты только-только вернулась из Италии, куда ездила утешить бедного Альфонса.
Анна. «Утешить»! Почему бы не назвать вещи своими именами? Ведь дело-то давнее.
Рене. Давнее… Шесть лет я жила только одним – как вернуть мужу свободу. Сколько переменилось за эти годы! Шесть лет я колотила в запертую каменную дверь – в кровь разбила руки, обломала ногти, и все впустую!
Анна. Ты делала все,
