без специального снаряжения. И даже тот факт, что у меня оно имелось, едва ли станет смягчающим обстоятельством для злой эльфийской стражи. Разве что Алест заступится и признает контрабанду своей.
Несмотря на свою полезность, настойка Саргоса обладала и рядом негативных свойств. Она воняла как протухший кабачок, разъедала практически любой материал и стоила так дорого, что начинающие некроманты предпочитали пускать кровь себе буквально, нежели залезать в долги ради нее. Но Аларис настаивал именно на настойке, объясняя свой выбор тем, что отследить ее использование будет невозможно, в отличие от других исцеляющих приемов. А в незаметности мы нуждались, как в воздухе. По крайней мере, пока дух не объяснит, чего нам ожидать от его эльфийских потомков. Признательности или священного костра.
Проворачивать кровопускание в темноте было не самым умным решением, но выходить в лес, чтобы все эльфы сбежались на представление… Пришлось импровизировать. Свеча могла бы помешать здоровому сну соседок, осветительный шар навеки похоронил бы мои планы на конфиденциальность, а вот небольшие люминесцирующие палочки, с которыми всегда ходят в туннели, давали достаточно света, чтобы я не перепутала палец с шеей.
Больно. Сколько раз попадала детским облегченным молотком по пальцу, но с надрезом ритуальным ножиком это не сравнить. Как будто специально инвентарь для темных делали максимально неудобным. Чтобы дети лишний раз подумали, прежде чем вступать на темный путь. Ведь даже печенек у них не было: сплошные вилы, кровопускание и огромные счета за лечение. Нет, позволить себе темного мага в семье могли лишь богатейшие семьи – слишком дорогое удовольствие. Один инвентарь…
А кровь тем временем капала на блюдце, утащенное мною во время ужина на кухне. Кап-кап-кап… Дзынь! Кап-кап-кап… Дзынь! Со звоном, различаемым лишь заклинателем, рвались ограждающие чары. Первый контур, второй… А все же неплохой из меня вышел бы некромант, раз уж под руководством одного незабвенного темного мне удалось повторить ритуал уровня подмастерья. Так повторить, что даже магистр Реливиан за день до поездки поинтересовался, не отпустила ли я духа восвояси или оставила в банке вместе с перстнем?
– Как долго я этого ждал, – прошептал мне на ухо освобожденный дух.
Хотя он мог ничего не говорить: я слышала все его мысли, как и он – мои. С каждым днем наша связь становилась все глубже и устойчивее, и совсем скоро развоплотить неудобного свидетеля давно минувших дней сможет лишь моя кончина. И то меня не оставляло чувство, что дух выкрутится и в этом случае.
– Как долго об этом мечтал, – вздохнула я, откладывая нож из «Набора номер четыре для практикующих некромантов» и перехватывая бутылек с настойкой.
Зубами вытянула пробку и щедро плеснула на порез. Больно! Как же больно! Но приходилось терпеть: настойка Саргоса уничтожала не только видимые следы, но сжигала и остаточные чары от ритуала. В ином случае от каждого ритуала, требовавшего кровопускания,
