Гримо услышал звук закрывающейся, а не открывающейся двери, хотя не приходилось сомневаться, что в определенный момент она все-таки открывалась. Чтобы выпустить из салона Нечто.
Более необычного вида существо морлок и не припомнил. Вероятно, он удивился бы меньше, если бы посреди улицы совершила бы эффектную посадку летающая тарелка, и из ее недр затем появились бы представители инопланетной цивилизации, принявшие гуля за высшую разумную форму жизни Земли.
Сие происшествие, по крайней мере, было бы обыденно (в узком ракурсе антинаучной фантастики) и вполне объяснимо (за исключением того, что касалось «высшей разумной формы»). Но никак не то, что предстало глазам Гримо.
Это нечто, или, вернее было бы сказать, некто, очень старался, чтобы выглядеть как Смерть из фильмов ужасов, режиссеры которых бились в истерике при слове «бюджет», для чего разжился где-то весьма нафталинного вида маскарадным костюмом. Эдакое хламидообразное облачение посредственного черного цвета, пыльные нагромождения коего казались единым текстильным монолитом. Но нет – по бокам едва-едва угадывались рукава, а сверху нависал капюшон.
Что касалось телосложения… существа (морлок мысленно назвал его именно так, потому как не представлял, что за человек мог по собственной воле облачиться в ТАКОЕ, вампира же, вероятно, не удалось бы заставить и под колом), то и здесь ничего определенного сказать было нельзя. Помимо, пожалуй, того, что Гримо (преданный фэн «Секретных материалов») ловко классифицировал его как гуманоида, то бишь, человекообразную образину неопределенной внешности.
Где-то там, в глубинах хламиды, были руки, ноги, и что-то еще, судя по всему, некая ручная кладь, из-за чего подол одеяния как-то неправильно задирался и на эту самую кладь ниспадал. Со стороны выглядело крайне зловеще, и морлок даже поежился. Ни обуви, ни кистей рук, ни головы видно не было.
А еще – существо передвигалось какими-то рывками, будто пребывало под гнетом собственного тела. Эта дерганая ходьба напоминала первые черно-белые фильмы – о существах, живущих в миллиметре от границ кинопленки, в просветах между кадрами, в деятельной зыби, бущующей меж «паузой» и «воспроизведением».
«Всякая марионетка лютой завистью позавидовала бы такой грации», – в несвойственной ему поэтичной манере подумал Гримо. Он даже задрал голову, силясь обнаружить – где-то на крышах, между печных труб, на фоне бархатной тьмы, скупо усыпанной песчинками звезд, – призрачного, но могущественного кукловода. После чего повернулся к тому, кого именовал «господином».
Да вот же он, хотя в его руках нет никаких нитей.
– Кто это?.. – спросил морлок.
– Это?.. – Вампир обернулся, точно не слышал ни выстрела двери, ни шагов. – А, это мой друг. Приятель. Не обращай на него внимания, Гримо, у нас другие дела.
Персонаж в костюме Смерти взошел на тротуар и замер в одном шаге от «друга». Недостаточно близко, чтобы участвовать в разговоре, но вполне достаточно, чтобы
