подписи.
Я не пыталась вырвать руку, бесполезно. С его силищей тролля он и сломает – не заметит. Просто разжала пальцы, и перо выпало, испачкав кляксой драгоценный, из тончайшей тисненой кожи документ.
Барон процедил сквозь зубы:
– Дура. Я хотел как лучше. По закону твоей подписи и не требуется, но твой женишок возжелал удостовериться, что невеста ознакомлена.
– Я не ознакомлена.
– И не надо. Не твоего ущербного ума это дело. Уж я твоей, а значит, моей выгоды не упущу, – ухмыльнулся мой мучитель и, взяв серебряный нож, которым я еще не успела воспользоваться, провел острием по моему пальцу.
– Ай! – заорала я, пытаясь вырвать несчастную конечность.
Старуха, вытянув шею, чтобы получше видеть происходящее, облизнулась. Людоеды!
Опекун размазал по подушечке моего пальца выступившую капельку крови и быстро прижал к документу. Оттиск вспыхнул алым огоньком и намертво впаялся в пергамент, даже рельеф проступил.
– Вот и все. – Отпустив меня, барон свернул проклятый договор в рулон и спрятал за пазуху. – Магическое освидетельствование пройдено, твое согласие принято, королевская канцелярия, считай, оповещена.
В принципе, моего согласия по закону и не требовалось в брачном договоре, тогда зачем оно? Какой документ меня заставили подписать? По алчному и торжествующему взгляду баронессы я поняла: для меня все очень плохо. Ограблена и продана.
– Я не согласна! – с ненавистью прошипела я, потирая ноющую руку. – Я против замужества, кандидатуры Орияра и… и…
И вообще, против всего этого странного мира. Домой хочу. Господи, как же я хочу домой!
– Поздно, сестрица, – радовался троюродный брат Тиррины. – Вечером доставят свадебное платье и прочую дребедень. Сам король взял на себя расходы.
– С чего бы это?
– Иногда твоя потеря памяти только во благо, – хихикнула баронесса.
Мать с сыном переглянулись и промолчали, мерзко усмехнувшись. А мой правый висок опять обожгло: татуировка пошевелилась. Меня замутило; такое ощущение, что «вьюнок» пытался прорасти вглубь, прямо в мозг. Отвратительнейшее ощущение. И от шепота, прозвучавшего в голове, я уловила только одно слово: «Опасно!» Как будто я и без того не знаю, что опасно.
Каждый мой день за три года в этом мире – хождение по краю лезвия.
Родственнички с радостью убили бы меня, чтобы завладеть моим состоянием, или заперли в лечебнице для душевнобольных, но отец Тиррины оказался предусмотрительным: в этом случае наследство перейдет королю или больнице, и моих денег этой семейке никогда не видать. О, если бы граф еще догадался назначить Тирре в завещании нормального опекуна!
Моя единственная надежда была – сбежать и подать прошение королю. Оно еще ночью написано, омочено слезами и спрятано под корсетом. Остается добраться до дворца, а в этом мне Бер и Лисси помогут. Но как быть, если сам король выступил в роли свата? Зачем ему женить графа Орияра, одного из самых приближенных к трону сановников и магов, на лишенной магии,
