взметнувшуюся, гневно смотрящую на него. Мягко продолжил: – подожди, Соня. Мы сразу же поедем к твоим родителям. Я готов понести любое наказание за то, что сделал с тобой. Любое, какое они посчитают нужным мне назначить. Но я буду просить их об одном: не отталкивать меня, не запрещать видеться с тобой, позволить ухаживать, как принято ухаживать мужчине за любимой девушкой. – Он опять поднял на неё тяжёлый взгляд: – а теперь иди.
Соня торопливо выскочила наружу, но была остановлена тихим: – ты даже не хочешь поцеловать меня на прощание? – Она сделала вид, что не слышала, захлопнула дверцу и почти побежала по улице, чувствуя на спине его взгляд. Редкие прохожие окидывали её любопытными взглядами, а потом сзади заурчал мощный двигатель, постепенно затихая вдали.
***
Калитку открыла большая женщина, высокая, широкоплечая, мускулистая, с простецким лицом и носом-картошкой. Соня догадалась, что это и есть сиделка из Междуреченска. Она нахмурилась, резко спросила: – вы волк? Вернее – волчица?
Та улыбнулась растерянной улыбкой, отчего её лицо стало по-детски беззащитным: – н-н-нет, я человек, Жанна, а вы – Соня, да?
Девушка облегчённо кивнула: – да, я Соня, – ей не нравилась мысль, что рядом с беспомощной бабушкой, возможно, день и ночь находился зверь. Она не очень-то доверяла Айку.
Прасковья Агафоновна приподнялась на подушках, всплеснув руками, радостно потянулась к девушке: – Сонюшка! Дитятко! Да что же это! – она заплакала, обнимая внучку.
– Бабуль, ну не плачь, ну что ты, я же нашлась…
– Сонюшка, истосковалась я, места себе не нахожу, – она перевела взгляд на сиделку, стоящую в дверях комнаты и умилённо взирающую на них: – Жанна, ты бы сходила за хлебом-то, наверно уже свежий привезли.
– Я сейчас, Прасковья Агафоновна, – женщина вышла в кухню, и Соня увидела, как она одевает старенькое коричневое пальтишко.
– Деньги-то возьми на комоде, не забудь, – крикнула хозяйка.
– Соня взяла Прасковью Агафоновну за руку, вздохнула: – вот, видишь, как получилось. А теперь вообще не знаю, как всё будет.
– Та ласково погладила её по голове: – всё перемелется, всё забудется, Сонюшка. Тебя в Междуреченск увезли, ведь так?
Соня кивнула, пряча глаза: – бабуль, он меня изнасилова-а-ал! – расплакалась, скривясь и шмыгая носом.
– Гон у них, милая, – вздохнула пожилая женщина, – волк верх берёт над человеком, им в это время тоже несладко, а нам лучше и не попадаться им на дороге. Как же ты – то сплоховала? Неужто Анна не предупредила?
– Предупредила, – кивнула головой Соня, – только я в туалет захотела, ну и попросила водителя остановиться. Вернее, не я попросила, а какие-то девушки, их потом Лесными Бабочками назвали. А я вместе с ними вышла. Они вообще в лес ушли, а пока я в кустики
