он на бараньей лопатке и коровьих внутренностях: жива Магн, и не в плену у епископа. Правда, и в Ирландии ее нет, видно, успела сбежать. В ту же Каледонию или Бретань. Если так – трудновато ее найти будет, а найти нужно обязательно: сильно подозревал Форгайл – похитила все-таки Магн волшебный камень. Хоть и не поведали о том боги, да самолично слыхал Форгайл, как третьего дня судачили о пропаже странствующие монахи в заезжем доме. Что пропало – прямо не говорили, да и сами были не из Тары, из Манстера, мимо Тары проходили только, там и услыхали о краже от местной братии. Епископ, похоже, не сильно опечалился пропажей – ну ее к черту, эту языческую реликвию, пропала и пропала. Меньше будут вспоминать старых нечестивых богов.
Присев рядом за стол, прислушался друид к беседе монахов и сделал выводы… Боги, конечно, знали, где и у кого находится камень, да вот не сказали, и Форгайл догадывался почему. Ждали настоящей жертвы. Потому-то и прихватил друид жертвенные кувшины, усыпанные по днищам желтой пыльцой омелы. И детей взял поэтому. Теперь ждал, когда покажутся на горизонте туманные норвежские фьорды.
…Очень красив был Бильрест-фьорд. Длинный узкий залив – синий, переливающийся изумрудными волнами – со всех сторон обступали высокие берега, густо поросшие соснами. В хорошую погоду, когда воды фьорда делались словно зеркало, казалось, что сосны растут и на дне, а меж их ветвями плавают серебристые рыбы. В конце залива, слева, с высокой, похожей на перевернутую ладью кручи в воду сверкающим водопадом падал ручей, брызги его – разноцветные, яркие – были похожи на драгоценные камни, а когда светило солнце, переливались самой настоящей радугой. Потому и прозвали это место Бильрест-фьорд – Радужный залив. Хорошее место. А сколько дичи водится в лесу! Белки, куницы, рыси, даже лоси и кабаны встречаются.
Усадьба Сигурда ярла располагалась на небольшом холме, в самом конце залива, рядом с водопадом. Длинный, обложенный серыми валунами дом, где жили все родственники ярла – человек сорок, не считая слуг и рабов. Напротив – амбары и летний хлев (зимой скотину держали в доме). Ближе к заливу – приземистый корабельный сарай, похожий на выброшенного волнами кашалота, зимой в сарае хранился «Транин Ланги», боевая ладья Сигурда. Сейчас «Транин» горделиво покачивался у причала, рядом с «Толстой Уткой». Меж домом и сараем тянулись огороды с низкими каменными оградками, за ними – сарай для дров, а уж дальше начинался лес – темно-зеленые угрюмые ели до самых гор.
Если встать лицом к морю, то на левом берегу фьорда окажется луг (луг принадлежал Сигурду), за лугом – пастбище, а дальше, за горами и лесом, – Снольди-Хольм – хутор Торкеля бонда, зажиточного крестьянина, владевшего, кроме коров и хутора, еще и пятью лодками.
На противоположном берегу залива виднелась большая богатая усадьба братьев Альвсенов, известных задавак, мнивших себя ровней Сигурду ярлу, сразу за их усадьбой блестела голубоватая гладь озера, а за озером, в лесу, что напротив пастбища, стоял хутор Свейна Копителя
