за святое дело.
– Вот достойная мать! – воскликнул Захария. – Та, чей пример должен вдохновлять всех нас!
А Ева Робсарт вдруг повернулась к Стивену и сказала достаточно громко:
– Видишь, Стив, от соединения с каким змеиным гнездом спасла тебя любовь ко мне.
Рут Холдинг при этом вдруг громко вскрикнула и лишилась чувств. Несколько дам кинулись к ней, подняли, стали обмахивать платочками. Стивен тоже встал, хотел было подойти к ним, но взгляд Евы удержал его. Тогда он схватил шляпу и спешно направился к выходу.
Меж тем в церкви поднялся гул, похожий скорее на грозный рокот. Выходки Евы, ее презрение к богослужению по-настоящему обозлили пуритан. Спутница Евы поняла это и стала что-то негромко объяснять красавице, видимо уговаривая ее уйти. Но Ева лишь насмешливо улыбалась, глядя, как плачет пришедшая в себя ее поверженная соперница. Свирепый взгляд грозной Сары Холдинг явно не предвещал ничего хорошего.
– Гаррисон не должен был оставлять Еву, – услышал Джулиан негромкий голос короля.
Он в ответ только усмехнулся:
– Эта девица сама будет виновата, если спровоцирует прихожан.
В самом деле, теперь, когда Стивен Гаррисон, представляющий реальную власть в округе, вышел, Захария Прейзгод открыто обратил свою речь против дерзкой Евы.
– Презренная! – говорил он спокойно, но грозно. – Ты похожа на ту заблудшую овцу, которая и не думает о своем спасении. Ты носишь красные одежды, а красное – это цвет бедствия.
– Далось вам мое платье, – пожала плечами Ева Робсарт. – Я – дочь лорда и буду носить то, что мне заблагорассудится!
Она держалась невозмутимо, почти иронично, и это окончательно вывело проповедника из себя. Привыкший к своей неограниченной власти над верующими, он прямо-таки рассвирепел, получив вдруг такой отпор.
– Дети мои! – вскинул руки преподобный Захария. – Взгляните на эту дщерь Антихриста, пришедшую смущать вас. И выразите ей свое презрение, я же, властью, данной мне от Бога, проклинаю ее!
– Святой отец, – гордо встала Ева. – Напоминаю вам, что у хулы есть свойство возвращаться назад, на тот самый насест, с которого она слетела. Помните это и не будьте столь щедры на проклятия.
Теперь и она, кажется, готова была уйти, но дорогу ей преградила разъяренная Сара Холдинг.
– Что ты сделала с моей дочерью, блудница вавилонская? Чтоб ты сдохла! Ты являешься сюда, ты отравляешь нашу святую молитву и издеваешься над моей дочерью!
– Ваша дочь слишком уж трепетна для пуританки, – со спокойным равнодушием заметила Ева.
– Она ангел! – проорала разгневанная фурия. – Но я-то нет! И я сама разделаюсь с тобой, ибо вижу на твоем лице печать зверя! – Губы матроны побелели, в уголке рта заблестела слюна. Она стала засучивать рукава и шагнула вперед.
Хрупкая фигурка Евы перед ней казалась особенно беззащитной,
