спросил оказавшийся вдруг рядом Форкосиган. – Тебе не нужно принять твое лекарство от тошноты?
Корделия открыла глаза. Вот он, целый и невредимый, стоит тут, рядом с ней.
– О, я в полном порядке. – Она неожиданно взяла его под руку. (Никаких волнений, никаких!) – Просто задумалась.
– Гости уже рассаживаются.
– Прекрасно. Приятно будет сесть, а то у меня просто отваливаются ноги.
У Эйрела был такой вид, словно он сейчас подхватит жену на руки и понесет, но они чинно прошествовали к своим местам. Согласно церемониалу, их усадили за императорский стол; сюда же были приглашены премьер-министр Фортала и лорд-спикер с супругой. По настоянию Грегора с ними села и Друшикко; видно было, что он души не чает в своей бывшей телохранительнице. «Я отняла у тебя подругу игр, малыш?» – виновато подумала Корделия. Похоже, что так. Привыкшая к дворцовой атмосфере Дру чувствовала себя как рыба в воде в отличие от Куделки, который оцепенел, боясь совершить какую-нибудь промашку.
Корделию посадили между графом Форталой и лордом-спикером. Первый министр был, как всегда, обаятелен и прост в обращении, и застольная беседа не потребовала чрезмерных усилий. Корделия даже расхрабрилась и рискнула отведать всех подаваемых яств, за исключением жареного теленка, которого внесли целиком на огромном блюде. Обычно ей удавалось забыть о том, что на Барраяре белок не синтезируют, – он попадает в организм вместе с мясом убитых животных; во время астроэкспедиций она сама пару раз пробовала органическую ткань – в интересах науки. Но чтобы такое… Барраярцы встретили украшенный фруктами и цветами натюрморт аплодисментами, и повар, вышедший вслед за своим творением, раскланялся. Затем он ловко разрезал теленка, и слуги начали разносить гостям жаркое. Форкосиган выбрал порцию с кровью, и Корделия залпом выпила стакан воды.
После десерта и коротких официальных тостов, произнесенных премьер-министром и регентом, Карин увела Грегора спать, незаметно пригласив Корделию и Друшикко последовать за ними. Когда они вышли из огромного зала и поднялись в тихие личные покои императора, Корделию немного отпустила напряженность.
Грегора освободили от его мундирчика, и он нырнул в пижаму, снова превратившись во вполне обычного маленького мальчика. Дру проследила за тем, чтобы император почистил зубы, и в качестве особой поблажки согласилась сыграть с ним всего одну партию в какую-то местную разновидность шахмат. Карин, поцеловав сына, увела Корделию в гостиную, смежную со спальней. Здесь царил полумрак, в открытые окна из дворцового парка влетал ночной ветерок. Обе женщины со вздохом облегчения опустились на диван; принцесса скинула туфли, и Корделия тут же с радостью последовала ее примеру. Снизу, из темных аллей, доносились отдаленные голоса и смех.
– Сколько продлится праздник? – спросила Корделия.
– До рассвета – для тех, у кого хватит сил. Я уйду к себе в полночь, после чего за дело примутся любители выпить.
– Некоторые, похоже, выпили
