по Мёкернбрюкке к вокзалу. Он был один. Куда же делась его спутница?
– Пятнадцать пфеннигов, – объявил толстяк, и Рат стал отсчитывать мелочь. Ему было не по себе. Как он сможет увернуться от Риттер, если не знает, куда она отправилась?
Но потом вопрос решился сам собой. Сначала он увидел под газетной стойкой ее пальто и стройные лодыжки, которые приближались к киоску, а потом она появилась перед ним собственной персоной. Ее глаза были еще темнее, чем ему казалось.
Шарлотта, похоже, была удивлена еще больше, чем Гереон. Но это и понятно, у него ведь было время, чтобы подготовиться к встрече. Примерно секунды четыре. Но этого было достаточно, чтобы по крайней мере частично контролировать себя, а может быть, и ситуацию.
– О, какая неожиданность! – сказал Рат, положив газеты и портмоне на прилавок, прямо под нос толстяку, и приподнимая шляпу в приветствии. – Вы живете здесь, в этом районе?
Ему надо было сначала заставить ее перейти к обороне, чтобы ей не пришла в голову идея самой задавать вопросы.
– Я здесь по делам, – честно ответила девушка.
– Эта дама из полиции, – подсказал продавец.
– Господину это известно, он тоже из полиции, – заявила Шарли.
Рат посмотрел на толстяка, которому эта новость была явно неприятна.
– Пожалуйста, пачку Juno, – сказала стенографистка, и киоскер снова повернулся к полке с сигаретами. – Любопытный коктейль, – обратилась она к Гереону.
Комиссар посмотрел на нее довольно глупым взглядом. Она улыбнулась, и ямочка на ее лице чуть было еще больше не вывела его из равновесия.
– Я имею в виду ваши газеты, – объяснила Риттер.
И в самом деле, «Ангрифф» и «Берлинер Тагесблатт», дружно лежавшие на прилавке, не очень сочетались друг с другом.
– Я беру только одну из них, – сказал полицейский.
– Я надеюсь, ту, что нужно, – ответила девушка.
Гереон положил на прилавок две монеты и взял «Тагесблатт». Он не был политиком, но пусть Шарлотта считает его либералом. Это все-таки лучше, чем националистом. Или социал-демократом, потому что именно такой ярлык, благодаря слухам, на него наклеили в «замке», когда просочилась информация, что Цёргибель его протежировал. Толстяк в киоске между тем опять повернулся к покупателям.
– Juno мне нужно еще принести, – сказал он и действительно встал со стула, после чего отправился в тыльную часть киоска, где, очевидно, хранились запасы. Рат был удивлен, что этот мужчина вообще мог шевелиться в таком узком дощатом домике. Сам же он был рад остаться с Шарлоттой Риттер наедине.
– В инспекции А стенографистки тоже работают внеурочно? – поинтересовался полицейский.
– Если их привлекают к расследованиям убийств, то да.
– Труп в канале?
Шарли кивнула.
– Вы работаете как сотрудница
