способствуют изменению общества, то эта функция конфликтов должна иметь различия в описанных трех типах обществ: ранжированных, горизонтальных и сложных. Эта проблема тоже требует дальнейших исследований. В настоящее время трудно сказать, какая из этих систем более устойчива, но очевидно, что неранжированные системы обеспечивают более широкие возможности вертикальной мобильности людям, чем ранжированные или даже сложные. Поэтому подчиненные группы разными путями стремятся улучшить свой ранг или добиваться равного статуса для всех. Но на этом пути возникает много конфликтов.
Г. Почему одновременно конфликтуют только две группы?
Вкратце рассмотрим обнаруженный этносоциологами интересный феномен: в одном многоэтническом обществе, на одной территории могут жить три и больше этносов, но обычно за определенный отрезок времени конфликтуют друг с другом только две из них. Возникают дихотомии. Примеров этого явления очень много. Так, на Цейлоне, когда конфликтуют сингальцы и тамильцы, мавры в их столкновениях не участвуют. Точно так же, когда в Индии конфликтовали ассамцы и бенгальцы, остальные этносы не вмешивались. Когда в 90-е годы в России начались конфликты русских и чеченцев, многие другие нации остались достаточно пассивными наблюдателями. Конечно, нет железного закона “дуальности” этнических конфликтов, но часто имеет место именно то, что мы сказали. Д. Горовиц считает, что возможно такое объяснение: опасно иметь одновременно несколько конфликтов, поэтому “этносы экономят свою антипатию” (Указ. соч., с. 182). Лидеры этносов и особенно многоэтнического общества, по-видимому, думают, что одновременно лучше сосредоточиться на одной проблеме. Но возможно и другое объяснение, которое тоже встречается в литературе об этнических конфликтах: лидеры в своих призывах обращают внимание главным образом на дихотомические аспекты взаимодействия этносов. Больше внимания привлекают полярные типы поведения. Как очень верно заметил Д. Горовиц, “Пары антагонистов выступают в качестве компаративных референтных групп” (Там же, с. 182). Имеет место поляризация, упрощение образов сторон конфликта, что способствует использованию стереотипов при описании их поведения. Именно это мы видим в суждениях европейских и других посредников о сторонах карабахского конфликта. Результатом такого упрощения является то, что некоторые называют армян агрессорами, тогда как имеет место обратное.
Явление одновременного столкновения только двух этносов очень четко наблюдается на Кавказе в 80-90-е годы нашего века. Конфликты русские-чеченцы, грузины-абхазцы, армяне-азербайджанцы и другие обычно следуют один за другим. Они редко обостряются одновременно. Один дихотомический конфликт прекращается, становится подспудным, и только потом вспыхивает другой. Как будто эти группы ждут своей очереди, чтобы начать представление. Интересно, есть ли здесь сознательный расчет, или же этнические группы и их лидеры действуют по не зависящим от воли и сознания людей причинам и механизмам.
