США, меня порадовала привычка американцев проверять непременно всякую свежую идею на практике, вместо того чтобы затаптывать ростки чего-то нового в избыточных и излишних дискуссиях, которые губят столь многие начинания в Европе. Эти выдающиеся свойства недопустимо приносить в жертву пристрастному теоретизированию и бесплодным словопрениям в тот момент, когда нам нужно собрать воедино все силы и способности, дабы действенно и эффективно направить творческие импульсы на борьбу с мертвящим влиянием механизации и бюрократизации, что угрожает обществу.
Конечно, позиция релятивизма, которую вынужден занять ищущий ум, покидая проторенные дороги, делает его мишенью для атак со всех сторон. В свое время нацисты обвиняли меня в том, что я красный, коммунисты в том, что я типичный представитель общества капитализма, некоторые же американцы – что я «иностранец», чуждый демократическому образу жизни. То, что все эти ярлыки приложены к одному человеку, лишь свидетельствует о смуте, которую порождает в наше время всякая личность, настаивающая на одном – обретении собственных убеждений. Сегодня я оглядываюсь на эти прошедшие бури собственной жизни отстраненно благодаря приобретенному опыту. Я знаю, сильные течения нашего времени уже не раз могли бы разбить мою лодку о скалы, когда бы я не полагался на собственный компас.
Но вот от чего я не могу стоять в стороне, так это от угрожающей всем нам опасности утратить контроль над механизмами прогресса, сотворенными нашей эпохой и теперь готовыми нас раздавить. Я хочу сказать, что злоупотребление машиной порождает бездушное массовое сознание, нивелирующее индивидуальные различия, уничтожающее независимость в мыслях и делах. А ведь именно в разнообразии кроется источник подлинной демократии. Однако такие проявления беспринципности, как оголтелое продвижение продукта, организационное упрощенчество и прибыль как самоцель, конечно, подорвали способность индивидуума находить и понимать глубинные возможности бытия.
Демократия покоится на взаимодействии двух противоположностей. С одной стороны, она нуждается в разнообразии точек зрения, порожденных интенсивной индивидуальной деятельностью, с другой – в общем знаменателе форм выражения, возникающем из совокупного опыта сменяющих друг друга поколений, постепенно устраняющих случайное в пользу существенного и типического. Какими бы непримиримыми эти две тенденции ни казались, я верю, что их единение может и должно быть достигнуто – иначе нам уготована участь роботов.
Один из судей Верховного суда Соединенных Штатов рассуждал как-то о сущности демократических процедур, и мне было очень интересно узнать, что он определяет их как «в сущности, проблему меры». В своих вердиктах этот судья не опирается на абстрактные понятия добра и зла, но стремится рассматривать каждый случай в его особых обстоятельствах и отношениях, поскольку считает, что прочность общественного устройства важнее всего, а то, что могло бы нанести ему вред сегодня,
