подработку устроиться или в какой внеучебной деятельности участвовать. И принятие решения о покупке до появления Google Shopping и FareCompare не сопровождалось мучительными раздумьями: «Вдруг я найду то же самое, только лучше и дешевле, на следующей странице или на другом сайте?» Стоит ли удивляться, что иные покупатели одержимо просматривают сотни пар ботинок в интернет-магазинах, прежде чем взяться за кредитку.
Одни тревоги затрагивают лишь тонкую прослойку американского общества, другие распространены повсеместно. Для тех, кто пережил или хотя бы наблюдал столь мощные обрушения экономики, как финансовый кризис 2008–2009 гг. или многократные волны сокращений, прокатывающиеся по американскому рынку труда с начала 1980-х гг., работа и устойчивое финансовое положение, не говоря уже о стабильном карьерном росте, превратились в нечто иллюзорное, преходящее, оставшееся в прошлом. Пожизненная занятость, будь то на конвейере или в офисе, ныне такой же анахронизм, как таксофон. Нестабильность – неотъемлемое свойство глобального капитализма XXI в. – проникает во все сферы нашего существования, и, кажется, сама жизнь выходит из-под контроля. Можно играть по правилам, вести себя ответственно и все равно остаться без работы, без пары и без самореализации. Мыслимо ли сознавать это и не испытывать беспокойства?
Неудивительно, что к 2015 г. от тревожности страдало больше студентов американских университетов, чем от депрессии, долгое время являвшейся самым распространенным душевным недугом в этой среде. Естественно и то, что тревожность одолевает и взрослых. По данным Национального института психического здоровья, в любой 12-месячный период 18,1 % совершеннолетних американцев испытывают достаточно серьезный психологический дискомфорт, чтобы его можно было квалифицировать как патологию, тогда как в глубокой депрессии находятся 6,9 % взрослых. Сервис Google Ngram Viewer, оценивающий частотность употребления слов в англоязычных текстах, свидетельствует, что с 1930 г. до рубежа тысячелетий слово «компульсивный» стало употребляться в восемь раз чаще.
Это позволяет логически продолжить изречение Портера: «Если каждая эпоха получает "безумцев", которых заслуживает, значит, наша эпоха тревожности – это время "безумцев", задыхающихся в мертвой хватке компульсии».
Дело в том, что растущий массив научных данных свидетельствует: навязчивые состояния являются реакцией на тревожность. Одолеваемые тревожностью, мы хватаемся за любое действие, дарующее нам облегчение благодаря хотя бы иллюзорному контролю над происходящим. Мы не в состоянии помешать частной инвестиционной компании повесить на фирму, где работаем, такой долг, что ей придется уволить половину персонала, а партнеру по онлайновому флирту – ценить нас не больше песчинки в куче песка. Не в силах запретить китайским электростанциям сжигать столько угля, что возникающий парниковый эффект превращает небольшой шторм в ураган, разносящий наш город в щепки, или перевозящему споры сибирской язвы фанатику из Карачи сесть на самолет
