чтобы каждому – по его росту, и чуть-чуть на вырост!
Чтобы каждому – по своему домику в деревне, по мечте, по лугу для ромашек с вольными лошадками на выгоне! И если молодость человека определяется количеством серотонина – гормона счастья в крови, а не паспортными данными, то заходите, читайте, обращайтесь – поделюсь!
Не такая (повесть)
Последыш
Я была долгожданным послевоенным «последышем». Говоря более развёрнутым текстом, – потерявшие надежду папа и мама, израненные во время войны, чудом уцелевшие в пекле самых жестоких сражений, уже и не чаяли… А тут такое дело…
– Папа! У нас родилась дочка!
Хохотали все: весь технический обслуживающий персонал маленького стратегического аэродрома, затерянного на российско-китайской границе, куда папку направили начальником после последовавшей за Великой отечественной, японской войны: техники, инженеры, собственно лётчики и вся обслуга, состоящая в основном из местного бурятского населения…
– У нас родилась дочка! – радостно орал мой четырнадцатилетний брат, спустившийся с близлежащей сопки на «велике».
– Их выпишут через неделю!
Радости присутствующих не было границ, так как единственной женщиной в округе трёхсот километров была моя мама, – жена начальника аэродрома в этой богом забытой дыре; кстати, – месте отбывания каторги писателя Чернышевского, в чьём деревянном доме и прошли первые месяцы моей жизни.
Брат Валерка – сын мамы от первого брака, брак был навязан маме голодающей семьёй во время печально известных времён на Украине, когда за несколько килограмм сахара, выносимых между пышными сиськами украинских работниц за пределы сахарных заводов Бобринского (о чём я расскажу немного позднее), можно было спасти нескольких членов семьи, опухающих от голода…
Директор одного из таких сахарных заводов, старше мамы лет на пятнадцать и откровенно ею не любимый, терпеливо сносил все «выбрыки» молодого технолога («выбрыки» в буквальном смысле этого слова – мама каблучками нарочито отстукивала по земляному полу его украинского дома-«мазанки», намеренно нанося вред и при этом наивно полагая, что такое её вызывающее поведение отсрочит, а может, и аннулирует надвигающуюся, как беду, свадьбу…)
Мама директора откровенно не любила, а любила кого-то ещё (я услышу об этом лет через десять после моего рождения), но семья, – бабушка и четыре сестры, – были категорически «да»: сахар, спрятанный в больших объёмах мамочкиного украинского бюста, действительно, спас семью от голодной смерти…
Перед самой войной родился брат Валерка – красавец с глазами – голубыми блюдцами на пол-лица и пушистыми русыми ресницами! Мужа мамы убили в первую же неделю войны.
Мама продолжала работать технологом на сахарном производстве, но уже в режиме военного времени, за братом смотрела бабушка,
