это инструмент для осуществления идеи. Есть идея, значит, найдутся и деньги!
Господи, да кому же я это говорю! Ведь это же я сама закладывала своему ученику-адепту всё эти элементарные истины малого бизнеса!
Ах, какое же это было чудесное время! Дома мы с мужем были уже на стадии детального обсуждения мечты: сколько лошадей, кур и коз мы заведём на ранчо, какого цвета стены мы предпочитаем для салона и будем ли мы покупать небольшой серебристый пикапчик или возьмём его напрокат?
А на работе надо мной не насмехался разве что ленивый! Но насмешки носили дружеский характер, не раздражая, а наоборот, стимулируя мысль уже в область практических действий.
Жизнь в отделе текла своим чередом, работы было невпроворот, а наше подразделение даже получило отличие и грамоту, как победитель заводского соревнования. Приближались праздники – еврейский Новый год, на которых мы и должны были получить все эти приятные знаки внимания начальства.
Приближалась беда.
Дорон легко запрыгнул на сцену для получения грамоты и под бурные приветственные крики сказал в микрофон:
– Эта грамота принадлежит по праву королеве нашего отдела – Виктории, её работе и её вкладу в творческую атмосферу нашего отдела!
Я чуть не потеряла сознание от его слов, от смущения, от радости! Подумалось, что это один из лучших дней в моей жизни!
Пробираясь между машинами на стоянке к своей, гружёная грамотами, конфетами и фруктами, я вдруг потеряла равновесие, как в киношном эффекте, медленно-медленно стала падать между машинами, не выпуская поклажи из рук… Свет померк перед глазами.
Я услышала свой собственный крик. Он был каким-то нечеловеческим. В предыдущей жизни я так никогда не кричала! Надо мной склонялись люди, кто-то держал мою голову руками, кто-то брызгал водой, где-то совсем рядом уже выла сирена скорой помощи. Нога под брючиной разбухала как на дрожжах, а боль была такая, что переносить её было уже невозможно! Меня вкатили в фургон неотложки. Дорон впрыгнул следом.
Получив какое-то очень сильное обезболивающее, я получила возможность медленно соображать. Дорон звонил мужу. Он всё время держал меня за руку и гладил пальцы. И потом, в приёмном покое, когда мы долго ждали вердикта врачей, и когда муж, и я, и все, кто были рядом, почти до 6 утра ждали ведущего хирурга для проведения какой-то очень уж сложной операции, Дорон всё время держал меня за руку и гладил пальцы…
– Держись, мамочка моя, держись!
Мечта о высокогорном ранчо казалась далёкой-далёкой и откладывалась на неопределённый срок.
Глава 4. Сашка
В последнее время губы мои выполняют единственную функцию – полушёпотом просить обезболивающее. Ничего больше. Ни есть, ни пить, ни говорить…
Нога моя после операции имеет какие-то нечеловеческие размеры. Трудно себе представить, как можно её подвинуть хотя бы
