style="font-size:15px;"> Он широко махнул в сторону стульев; сам, впрочем, боком уселся на застеленную покрывалом кровать. Под потолком и на фоне окна замерцала едва заметная радужная паутинка – «полог тишины». Ленька сконфузился и покраснел – он-то кричал про тайные поручения, совсем позабыв, что его могут услышать и даже наверно, наверно слышали в доме!
– Нуте-с, мой временный соратник, сказывайте, какою непристойностию напугало вас предписание. – Слово «непристойность» Гиацинтов выделил голосом так, что сомнений не осталось: знает.
– Что, по-вашему, может значить «удостовериться»? – набычившись и решив не отступаться, с вызовом спросил Ленька.
– То и значит: освидетельствовать, проверить, убедиться.
– Да как же?! Как же я освидетельствовать смогу молодую барышню?! Мыслимо ли, Аркадий Прохорович?! Да еще и другое – я ведь не доктор… – Он совсем потерялся.
– Ну, хотите, я возьму сие поручение на себя? – разглядывая холеные ногти на левой руке и украдкой улыбаясь, предложил Гиацинтов.
«Потешается!» – догадался Ленька и теперь уж разозлился.
– Стало быть, вам такого не поручили? – прищурившись, сквозь зубы спросил он. – Не вызвали вы доверия, господин Темный?
– Так ваше-с руководство настояло-с! – комично развел руками Гиацинтов. – Дескать, Темный обязательно опорочит, одним своим взглядом опорочит! – Он рассмеялся. – А что ж? Очень даже возможно! Барышня, по всему, должна быть аппетитна юною свежестию…
– Оставьте, это пошло! – сухо проговорил Леонид. Собраться! Начальство никогда бы не поручило ему невыполнимого. Темный приставлен, чтобы лишь наблюдать, да еще потом, в случае чего, подстраховать в пути. Он тоже совсем не женский врач, а значит – освидетельствование должно производиться как-то иначе. – Как это делается… технически? Знаете?
– Знаю. Да вас не просветили разве? – Гиацинтов с театральной досадой покачал головой. – Ах, охламоны! И такие Иные решают наши с вами судьбы! По счастию, больше ваши судьбы, чем наши.
– Молчите! – нетерпеливо отмахнулся Ленька. – Про другое ведь спросил!
Гиацинтов удивленно вздернул брови.
– Грубите, молодой человек! – строго сказал он. – Нехорошо-с! Ну да Бог с вами. – И добавил тихонько, будто бы в сторону, кому-то третьему: – Эдак теперь не скажу, так ведь и уедем ни с чем. – И снова к Епанчину: – Лорнет вам выдали, мой неразумный коллега?
– Лорнет?
– Лорнет, монокль, пенсне. Ну?
– Выдали, – с облегчением выдохнул Ленька.
– Вот чрез него вы и исполните сию пикантную миссию. А теперь – извольте… – Он протянул руку к двери и потеребил в воздухе пальцами. – Скоро обед, мне еще нужно привести себя в порядок… Вам бы, кстати, тоже не мешало бы…
Последнюю фразу он проговорил уже в спину уходящему Леньке – задерживаться в обществе Темного сверх необходимого тот никак не стремился.
Перед
