и больше всего на свете хотелось – полюбить кого-то самому.
Ах, даже самый закоренелый грешник втайне уверен, что внутри он лучше, чем, кажется снаружи, и глупо надеется, что кто-нибудь это увидит и оценит.
***
Ну и ужин у нее сегодня… Саша диву давалась, такой странный подбор продуктов. Икра черная, икра красная, икра заморская – баклажанная… Нет, шутки шутками, а икра и устрицы – это как-то слишком…
Открылась дверь, удивленная девушка обернулась. И тут же сорвалась с места:
– Сеня! Где ты пропадал?! Я уж думала, не придешь больше! – и вдруг смутилась и покраснела.
Он смутился и покраснел еще гуще, чем она. И совершенно вышел из того образа, в который старательно загонял себя весь остаток дня. Арсений планировал сегодня быть с ней самим собой. Хозяином, Арсением Василичем М… А вот увидел радость неподдельную в ее глазах, и слезла с него вся эта оболочка, и стал он перед ней самим собой – Сеней. Это что же, раздвоение личности у него? Нет? Да?
Нет. Об этом сейчас он не станет думать ни за что в жизни. Сейчас перед ним будто дверь в другой мир открылась. Все произошло так, как могло бы быть, если…
Нет. Не сейчас.
Здесь и сейчас в его глазах зажглись ответные огоньки искренней радости, а в душе какой-то живой комок забился, и он шагнул в эту дверь. А потом непроизвольно дернул шеей и пробормотал, улыбаясь:
– Вот… – показал бутылку шампанского, – У меня тут праздник…
Саша уже пришла в себя, раз он не строит из себя обиженного недотрогу, это же замечательно, ей так легко стало:
– Ух ты, а что за праздник? – девчонка потерла руки при виде шампанского.
– Да так… – что бы еще быстро придумать-то, – в заслуженный отпуск выхожу.
– Угуууу, – протянула она, – Это надо отметить! У меня тут как раз закусь подходящая. Тащи свое шампанское, присоединяйся!
О, он присоединится!
Столик с едой был моментально придвинут к маленькому диванчику в гостиной, и Арсений и сам не заметил, как оказался рядом с ней. Мыслить он сейчас практически не мог, больше ощущал. Ощущал, как она светится от удовольствия, и сам светился в ответ.
– А где ты пропадал? – Саша жевала бутербродик с черной икрой, рот у нее был набит и слова выходили не очень внятные, – Слушай, я, если честно, устрицы не очень, давай их съешь ты? Лады? Не понимаю, зачем их включили в мою диету? Бррр…
– Лады! – Сеня улыбнулся, ее детская непосредственность, как глоток чистой воды.
– Говорят, у тебя шампанское было? – она показала пальчиком на бутылку.
– Говорят!
Разлили по стаканам, выпили за отпуск, это почему-то было так смешно и весело, что оба хохотали с минуту. А потом пришлось вернуться к устрицам и икре, Саша не успевала мазать маслом крохотные бутерброды, как они мгновенно съедались.
