style="font-size:15px;"> – Блондинка или брюнетка?
В течение трех или четырех дней Жако узнавал уже многих по голосам.
– A, мадемуазель Мортмар, Шуазель, Дама, д'Омон!
Однажды завязался такой разговор.
– Что вы там делаете? – спрашивает Жако.
– Полдничаем.
– Черт возьми! Если бы не железная решетка в трубе, дал бы я вам покушать славных штук.
– Попробуйте вынуть ее.
Все так увлеклись переговорами, не исключая сторожевых, что всевидящая и всезнающая госпожа Сент-Пьер незаметно подкралась к девочкам, точно кошка. Девочки рассыпались во все стороны, совершенно как мышки от кошки.
Стояла перед трубой одна Сент-Пьер, со скрещенными на груди руками, укоризненно кому-то качая головой. А из трубы орал Жако:
– Шуазель! Дама! Слушайте! Завтра решетки не будет!
Сент-Пьер бросилась к Рошшуар, написала графу. Граф пришел в ужас, хотел прогнать всех своих слуг и тотчас заделал трубу. В тот же вечер, на перекличке Рошшуар сказала полуторжественно, полушутливо:
– Поздравляю вас, девицы, с прелестной победой! У вас, очевидно, очень тонкий вкус и весьма возвышенные чувства… Фи! Какой-то поваренок! И отчего же ему не прийти потом, к радости ваших родителей, к вам в гости?
Хотя госпоже Рошшуар было всего 27 лет, однако после матери настоятельницы она была первым и самым влиятельным лицом в аббатстве.
Наша маленькая героиня так рисует портрет этой сестры покойного герцога де Мортмар:
«Высокая, статная дама, красивая ножка, нежная белая ручка, превосходные зубы, большие черные глаза, гордый и серьезный вид, очаровательная улыбка».
Такое описание для десятилетней девочки, как и многое в ее «мемуарах», значит немало: всякий учитель словесности поставил бы ей пятерку.
У госпожи Рошшуар было две сестры, такие же красивые и умницы. Все они постриглись в монахини, когда им не было и пятнадцати лет: по обычаю эпохи родовое состояние герцогов де Мортмар должно было перейти нераздельно к наследнику имени. Жестокий обычай!
Все в аббатстве, особенно в классах, боялись суровой Рошшуар: и наша героиня дрожала и теряла способность говорить перед нею. Бывало, бегут все весело, смешавшись, из-за стола. Явится Рошшуар, как статуя, хлопнет в ладоши, и мигом все на своих местах, и слышен даже полет мухи. Елена всегда бегала. Наткнется на Рошшуар и окаменеет. Придет, как ошарашенная, в класс и жалуется:
– Ах, мадам Рошшуар сделала мне большие глаза!
– Ах ты, дура! – отвечают ей. – Неужели ж она должна делать глазки, когда встречается с тобой?
Так добросовестно говорит о себе наша героиня, не щадя своего самолюбия.
Вот еще несколько черточек, которыми маленькая полька очерчивает сестру герцога Мортмар:
«Об этом (о „больших глазах”) рассказали госпоже Рошшуар. После того, увидав меня, она подозвала меня к себе и спросила,
