подозрение.
– Никак улизнули, окаянные! – не выдержал Ушаков, рассмотрев закрытые изнутри ставни.
Войдя с командою на двор, Ушаков подошел на свет к одноэтажному жилью и стал стучать в окно.
– Кто там? – раздался голос из запертых сеней.
– Которое крыльцо к его превосходительству? – спросил он, совсем изменив голос на какой-то рабский.
– Да на что тебе? Боярин с боярыней в Москву поднялись, ащо позавчера, с утра… дома-ста нетути ни души…
– А ты кто?
– Мы-ста дворники…
– А люди еще где?
– Всех забрали с собой, бають, в обоз…
– Надолго, стало быть, уехали?
– Не знаем-ста, нам не докладывались.
Ясно – нечего и продолжать расспрос.
Ушаков и тут не потерялся. Он мгновенно сообразил, что со двора Чернышева есть калитка на двор Ягужинского, и пустился с отрядом своим искать эту калитку. Нашел и понажал щеколду. Низкая дверь подалась без шума, и открылся вход на соседний двор. Окно рабочей комнаты хозяина было завешено ковром, но сбоку ковер не доходил донизу, и узенькая полоса яркого света проходила наискось по двору.
– Слава богу, здесь обретаться изволят! – весело выговорил про себя Андрей Иванович.
Взглядом генерал дал понять одному ефрейтору, где расставить людей у каждого из выходов. Другого ефрейтора с тремя гренадерами Андрей Иванович взял с собою, найдя без труда впотьмах входную дверь в переднюю и отворив ее без звука.
Здесь было пусто, но по ковру, в соседней комнате, расхаживал хозяин. Махнув ефрейтору (став на полосе света, в проеме двери, между петлями) ввести солдат, Андрей Иванович поднял ковер и вырос перед Ягужинским.
– Как поживать изволите, Павел Иванович? – с злорадством приветствовал Ушаков.
Ягужинский поворотился и невольно попятился, увидев за разыскивателем еще ефрейтора.
– Добро пожаловать, Андрей Иваныч, – робко молвил хитрец… – С чем тебя поздравить прикажешь? – попробовал он задать вопрос каким-то не своим голосом, стараясь придать звукам исчезнувшую мгновенно твердость.
– Прежде всего с тем, голубчик, что вижу тебя на ногах и могу предложить недальнюю прогулку.
– Да я никуда не выхожу. Вот новость! Что за шутки с больным? Видишь, показаться не могу в люди! – И Павел Иванович показал рукою на свежий шрам, перерезывавший щеку.
– Очень жаль… Впрочем, можно будет тебя и дома оставить, дав в кумпанью вот этого молодца. – Он указал на ефрейтора. – Скажи только, где твоя шпага?
– Да ты, Андрей, как я вижу, принимаешься шутки неладные шутить? Какой черт позволил тебе проделывать со мной издевки?! Забыл разве, что я генерал-адъютант и сам могу таких, как ты, генерал-майоров, отправлять под арест!
– Когда на то есть высочайшая воля… почему не так! Но, во-первых, я уже не просто генерал-майор, а генерал-адъютант, как и ты… во-вторых,
