не отчаивался, неудачи его не смущали. Начальный период карьеры Дизраэли учит, что провалы неспособны остановить человека, действительно решившего добиться успеха и прилагающего для этого все свои силы, заявит он своей бабке, вдовствующей герцогине Мальборо162.
В 1896 году начнется новая военная кампания, которая сулила гораздо больше перспектив, чем участие в локальных колониальных конфликтах. Двенадцатого марта главнокомандующему египетскими войсками генералу Герберту Горацио Китченеру (1850–1916) был отдан приказ о вторжении в Судан.
Как и любое решение правительства, этот приказ имел предысторию. После открытия в 1869 году Суэцкого канала, обеспечившего более быстрый путь в Индию, Египет приобрел для Британии огромное стратегическое значение. Формально, земля фараонов имела собственное правительство во главе с хедивом, который, в свою очередь, находился в вассальной зависимости от султана Османской империи. Подобное положение дел не устраивало Лондон, и тот начал активно вмешиваться в дела Египта. Воспользовавшись в 1882 году восстанием Ахмеда Араби-паши (1841–1911), Британия превратила Египет в протекторат Британской империи. Непокоренной осталась только провинция Египта Судан, где в 1881 году вспыхнуло освободительное восстание под предводительством Махди – основателя Махдистского государства Мухаммеда Ахмеда ибн ас-Саййида абд-Аллаха (1844–1885). В 1884 году Лондон направил в Судан военный контингент, но неудачно. Спустя двенадцать лет Британия решит повторить попытку в наведении порядка.
«Британский офицер, несший службу в Индии, всегда смотрел на Нил и окружавшие его земли жадными глазами, воспринимая эту местность как счастливый охотничий заказник для получения наград и знаков отличия», – указывал Черчилль163. Поэтому, едва войска встали на марш, он тут же стал обивать пороги кабинетов влиятельных лиц. Но его просьбы не встретили понимания. Напротив, бешеная активность вызвала нарекания и упреки. В конце концов военный министр маркиз Генри Чарльз Ландсдаун (1845–1927) был вынужден обратиться к леди Рандольф. Упомянув про «недоброжелателей» и возможные «попытки ложного истолкования» поступков ее сына, он заметил, что «будет правильным, если Уинстон сейчас покинет Англию»164.
Черчилль многое бы отдал за возможность участия в Суданской кампании, но на тот момент это действительно было невозможно. Хотя он и отказывался это признать. В его богатом словарном запасе слово «невозможно» занимало настолько низкое место, что о нем он практически не вспоминал. Не имея еще достаточного влияния в обществе, Черчилль обратился за помощью к своей матери. «Ты даже не можешь себе представить, насколько невыносимой представляется мне жизнь, когда происходит столько событий». Он попросит ее оказать ему повсеместную помощь: ни одна возможность не должна быть упущена, ни один шанс не должен остаться неиспользованным165.
Подобная просьба очень характерна, поскольку знаменует изменение характера отношений между леди Рандольф и ее Уинстоном.
