Трепет черных крыльев. Даниэль Клугер

      Майзель едва дождался этого момента. Как только приличия позволили, он повел разговор о трагических событиях, потрясших Еврейский город в течение последних двух месяцев. Несколько почтенных горожан были жестоко убиты преступниками.

      Первой жертвой стал ювелир Авраам Эгер, зарезанный в собственном доме, но это было лишь начало.

      Следующим был убит богатый торговец сукном Йосеф Лемелес. Все случилось тоже ночью, через две недели после трагедии в доме Эгера. Обстоятельства почти полностью повторяли первое убийство.

      – Люди напуганы, – сказал Майзель. – Сегодня заседал совет. И совет поручил мне, рабби, просить вас помочь.

      – Чем же я могу помочь? – удивленно спросил рабби Лёв. – Я служу Всевышнему, здесь скорее следует обращаться к городским властям!

      Парнас уклончиво пожал плечами.

      – Когда убили ювелира, – сказал он, – все подумали: ограбление.

      – Разве что-то пропало? – спросил Давид Ганс. – Я слышал, что убийца не взял ничего.

      – Это верно, – ответил Майзель. – В том-то и дело, что нет. Но мы решили, что, по всей видимости, злодея спугнула Малка Эгерова. Поэтому он не успел ничего взять. Да и скажите, доктор Ганс, для чего еще лезть в дом ювелира, как не для грабежа?

      – Допустим, – сказал Ганс, – а из дома Лемелеса пропало что-нибудь?

      – Нет, – вынужден был признать Майзель.

      – Тоже кто-то спугнул убийцу?

      – Вряд ли. Йосеф Лемелес был вдовцом и жил один. А кроме того, был он скуповат, прямо скажем, так что слугу имел приходящего – раз в два дня с утра до обеда.

      – Что же получается? Может быть, и в первом, и во втором случае злодей не интересовался ценностями?

      Тут в разговор вступил раввин, до того молча слушавший.

      – Насколько я знаю, третью жертву при всем желании нельзя заподозрить в богатстве, – заметил он. – Шмиль Кафка жил тем, что чинил старую одежду, перебивался с хлеба на воду. Еще немного зарабатывал, будучи шадханом – но и это, в сущности, гроши.

      – Да, – сказал Майзель. – Он как раз шел домой, на Парижскую, с шидуха[6]. Так что его зарезали на улице, около двенадцати ночи, две недели назад. И таким же образом, как первых двух, – перерезали горло.