сигналы, ловит слабые импульсы, в потоке которых едва-едва проклевывается сухое (если что, это третья грань, третья) потрескивание – так прощупывает пустоту, ищет себе дорогу З. В. И.Р.
З.В.И.Р-р-р-р.
А_Р_У ловит сигналы З. В. И.Р.а.
Настраивает антенны, выверяет датчики, ловит сигналы в морозном эфире – сигналы З. В. И.Р. а. Эфир фыркает, щелкает, давится сам собой, выплевывает что-то непонятное, обрывки каких-то недоудаленных статей из памяти системника,
«Ну, понимаете… наши предки выжили только за счет того, что перебили звиров. И мне сейчас просто смешно слышать вот все эти кликушеские выкрики, что ах, это было негуманно, ах, мы не одни на земле, и надо считаться с братьями нашими меньшими. Так вот, скажу вам сразу – это полная чепуха. Если бы наши предки думали о братьях наших меньших, они бы не выжили. По крайней мере, разумными наши предки точно бы не стали, если бы тратили всю свою жизнь на поиски кореньев и трав.
Я вам более того скажу, если бы люди не перебили звиров, то начало разумной жизни дали бы именно звиры, а не люди. Поэтому в ледниковый период шла борьба не просто за выживание в этом мире, – а за право осознать этот мир, понять его…»
Где-то там, в руинах некогда огромного мегаполиса за пеленой подступающей метели, за темнотой ночи – З.В.И.Р.
З.В.И.Р-р-р-р.
Ару прислушивается, старается не дышать, не выдать себя, да как не выдать, поднимается из носа белый пар, живой Ару, никуда не денешься – живой…
Хруст…
…померещилось…
…нет, не…
…хруст.
Звир.
Вот он, звир, большой звир, грузный звир, полосатый звир, с воо-о-от такенными клычищами, сверкают у звира желтые глаза, две полные луны, падает мутная слюна на студеный снег.
Ару вжимается в снег, снег больно обжигает ладони, Ару не чувствует боли, боль придет потом, потом, когда вернется Ару в теплую нору. Здесь, главное, не впасть в забытье, не уснуть, а то закружит метель, заморозит мысли студеный снег, нахлынут фантомы, фантомы, фантомы, вон они уже окружают, наваливаются на ослабевшее сознание, видятся какие-то грани, а это еще что, а это новенькое что-то, там, в тумане, по ту сторону граней, звир, и в то же время не звир, другое что-то, закованное в стальную броню, а верхом на звире Ару, нет, не Ару, Ару и в то же время не Ару, ведет звира, или звир ведет Ару, отсюда непонятно, почему ведет, почему не убивает, тоже не понятно, почему солнце светит и греет, тоже непонятно, одно Ару чует – там хорошо, еще не понимает толком, почему – но хорошо…
– А может быть у пирамиды пять граней?
– Может.
– Да как может, пирамида же.
– Ну, это в трех измерениях не может, вы на неё в трех измерениях смотрите…
– А в скольких надо?
– Ну, хотя бы в четырех, там побольше граней будет…
Ару встряхивается.
Сгоняет с себя оцепенение, – не возьмет, не возьмет Ару зима, не возьмет…
И звир
