мне подражают, кто хочет.
– Ха-ха-ха!
Это смеялся молчавший до сих пор крепыш.
– Вот ты и прокололся, тюфяк. В чём же будет индивидуальность каждого, если они начнут подражать тебе? Ведь и ты не сам придумал свой ирокез. И ты подражаешь кому-то. Все никогда не смогут быть уникальными. Зато поговорка «С волками жить – по-волчьи выть» является старинной народной мудростью, с которой никто не поспорит.
– Но наша одежда – это не всё, – неуверенно возразил Владлен. – Дело в том, что у нас особый дух борьбы за справедливость. Мы переживаем за несовершенство мира. Мы хотим его переделать, сделать не таким серым, чтобы он был ярким. Мы хотим действовать нестандартно.
– Вот те на, – изумился крепыш. – Ты развалился на сидении в вагоне, не желая уступать место пожилой женщине, едва стоявшей на ногах. И это считаешь борьбой за справедливость? Это твоё нестандартное решение? В этом твоя яркость? Да тебя мало утюгом по голове трахнуть, чтоб ты понял, как себя вести в обществе.
Майор, не вмешиваясь, с интересом наблюдал за спором двух молодых людей. В этот момент вошли два свидетеля и прапорщик.
– Так-так, – произнёс майор, – представьтесь, пожалуйста, мы запишем вас, и расскажите, что вы видели, как разворачивалась драка в вагоне.
Рассказ обоих мужиков начинался с того, как они услышали нецензурную брань.
– Вы ж понимаете, товарищ майор, что мы мужики и сами любим мат перемат, когда требуется, но не в поезде же да при женщинах. А там и молодые девчонки стояли. Как же можно? – спрашивал один.
– А тут кто-то завопил. Ну, мы вскочили. – Рассказывал другой. – Я вижу, что этот с петушиным хохолком платком нос утирает и готов кинуться на другого. Стал поперёк дороги, а он так и рвётся в бой. Пришлось схватить за бока да подержать до остановки и вытолкнуть на ваших ребят. Если бы ваши не подошли, я бы всё равно его выкинул из вагона.
– Значит, этот юноша с ирокезными волосами рвался в бой? – уточняюще спросил майор, – я правильно вас понял?
– Ну, конечно. И помню, что он угрожал другому котлету из него сделать. Я бы сам из этого петуха отбивную сделал, да жаль юнца. Не оперился ещё.
Майор посмотрел на крепыша, уставившегося в пол взглядом и спросил:
– Ну а этот второй, я ещё не узнал его имени, что делал?
На этот вопрос отвечал другой мужчина:
– Так он что же? Я думал его удерживать, а он никуда и не рвался, а уговаривал старушку сесть на освободившееся место.
– А кто кого первый ударил, вы видели?
– Честно скажу, что чего не видели, того не видели. Мы разговаривали о своих делах. А потом уж вмешались, когда люди расступились.
Майор поднялся из-за стола, глянул на сидевшего рядом сержанта, записывавшего всё, что следовало внести в протокол, и сказал удручённым голосом:
– Вот и выходит, дорогой Владлен, что в драке в основном обвиняют тебя. Кстати, кто из вас матерился?
– Выругался-то я, – вырвалось
