если температура повысится, прохладный ветер уравновесит погодные условия.
– Ты что, будешь обедать здесь? – подчеркивая последнее слово, скривился Билл, подъехав к дешевой закусочной, у которой я «парковала» велосипед.
Сам он не спешил покидать роскошный автомобиль, в недоумении глядя на меня и ожидая ответа. На что он надеялся? Будто я могла сказать: да нет же, все это просто шутка! Черт возьми, и этот сноб начинал мне нравиться? Его брезгливость вызвала раздражение.
– Не все мы тут из богатых семей, Билли.
– Я вовсе не то имел в виду. Подожди. Да постой же, – он, наконец, вышел из авто и сделал пару шагов в мою сторону, затем неуверенно покосился на ярко-желтую вывеску у меня над головой, будто оттуда свисала анаконда до самой земли. – Вон там, чуть дальше и напротив, есть хороший ресторанчик… Мы с ребятами часто туда заходим.
– Значит, нам с тобой не по пути, – стараясь не выказывать обиды, резюмировала я и не стала больше тратить время на очередное разочарование.
Усевшись за маленький столик у панорамного окна, я заказала, как обычно. Здесь ко мне уже привыкли, а потому принесли все быстро. Я не знаю, почему мне так нравилось в этой забегаловке. Она располагалась далеко от дома, далеко от обоих мест работы, но я все равно упорно приезжала именно сюда.
Дешевая еда, средняя по вкусу, грязноватые полы и окна, узкие сидения, обтянутые бордовым микровельветом не первой свежести, неудобные монолитные столики, будто припаянные к полу, старый приемник, потрескивая, играет Tame Impala – «Elephant» или что-то в этом роде. Именно в таком месте Тарантино снял бы длинный экзистенциальный диалог двух бандитов перед ограблением, и был бы, как всегда, гениален. Может, поэтому меня и тянуло сюда.
Едва мне принесли заказ, звякнули колокольчики над входной дверью, а вошедший в нерешительности замер на пороге. Не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто там. Спустя несколько мгновений Билл с осторожностью опустился напротив меня, затравленно оглядываясь. Ему было крайне некомфортно, и все же он пошел за мной. Но, увы, я не могла оценить этот подвиг, мне было так противно видеть его, что недовольство перерастало в смех.
– Ну и зачем? – вяло поинтересовалась я.
– Ты часто здесь… бываешь?
– Почти каждый день.
– И как тут кормят?
– Ну-у… тараканы в супе довольно свежие, – серьезно ответила я и посмотрела ему в глаза, отправляя ложку бульона в рот.
Хартингтон слегка побледнел и попытался улыбнуться, растянув свои пухлые губы. Я засмеялась, подавилась супом и тут же зашлась кашлем, отчего лицо мое покраснело, глаза заслезились, а из носа потек бульон. Волосы липли к мокрому от пота и слез лицу. Я схватилась за салфетки.
– Ты как? – Билл обеспокоенно привстал.
– У-у-у, – отдышалась я, прочистив, наконец, горло. – Больше никогда не буду шутить. С тобой.
– Так что тогда случилось? Я имею в виду, когда ты привезла нам пиццу.
– А что случилось?
– Тебе
