Конечно же, я вечером не закрыл калитку, а собаки отлично знают, что Амели может приходить в гости без приглашения, и воспринимают ее как члена семьи.
– Что? – вскинулся я. – Сколько на часах?
– Полдень миновал, – надменно доложила мадам Ланкло. – Ты всегда спишь по четырнадцать часов в сутки?
– Только когда работы нет, – проворчал я, с трудом пытаясь продрать глаза.
Амели сняла холщовый фартук и непринужденно уселась в плетеное кресло. На столике рядом я узрел исторгающий пар и вкусный запах кофейник.
– Я тут слегка похозяйствовала, – заявила Амели. – А именно, покормила твою ненасытную свору, выгребла из этой берлоги полторы тонны мусора и пыли, после чего приготовила завтрак. Жениться тебе пора, Луи. Двадцать пять лет – это возраст, когда положено нянчиться с детьми и всерьез заниматься хозяйством. Живешь, как… как бродяга.
– А я и есть бродяга, – недовольно буркнул я, натягивая рубашку. Амели, увидев, что я ее одеваю через голову, поскольку пуговицы не были расстегнуты, лишь фыркнула.
– Рад пожелать тебе доброго утра. И спасибо за кофе.
– У тебя чашки в доме есть? Я не нашла.
– Посмотри на веранде, на полу, в углу справа.
– Думаешь, именно там надо хранить посуду?
Иногда Амели бывает абсолютно невыносима! Ее приступы добродетельности в сочетании с бесконечными матримониальными планами по адресу моей скромной персоны однажды заставят меня бросить уютный домик в Квебеке, уйти в саванну и жить там отшельником. Амели четвертый год пытается найти мне «подругу жизни и сердца», как это называется в старинных романах, причем изыскивает или кошмарных синих чулков, на которых и взглянуть-то страшно, или худосочных ученых девиц, которые, по ее мнению, «должны сделать из Луи человека».
Интересно, с чего это Амели сегодня вырядилась как на банкет у губернатора? Зеленое шелковое платье с нескромным вырезом, шикарные туфли, золотой браслет, серьги с изумрудами… Явно не ради того, чтобы произвести на меня впечатление.
– Твои чашки надо отмывать спиртом или бензином, – констатировала Амели, возвращаясь с веранды. – Причем несколько недель подряд. А потом – стерилизовать гамма-лучами. Ну что ж, будем пить кофе из винных бокалов. Единственная чистая посуда в доме. Непривычно, но зато пикантно. Не находишь?
– Не нахожу, – ответил я, принимая из рук гостьи стеклянный фужер, наполненный густой горячей жидкостью. – Обмен утренними любезностями завершен? Может, тогда приступим к делам? Ты ведь пришла не только ради уборки и наставлений заблудшего?
– Не только, – подтвердила Амели, отбрасывая со лба падающую на глаза челку. – Есть работа. Серьезная. Я сразу подумала о тебе. Сколько можно бездельничать, бездарно пропивая деньги моего мужа?
– Неужели я пустил по миру беднягу Жерара? Его безобразный зверинец выставлен на аукцион, а дети голодают?
– Не паясничай.
