слились в одно целое и что это не очередное грехопадение, а начало всех начал, исток всего сущего.
Стены комнаты раздвинулись до пределов мира, через открытое окно ветер раздувал тюлевые занавески и будто опахалом овевал их разгоряченные неутолимой жаждой тела. И так продолжалось до тех пор, пока он не почувствовал, что его амбары выметены до последнего семечка, а она призналась самой себе в том, что исчерпала весь запас фейерверков на неделю вперед. Наступило отдохновение от пережитого, и оба погрузились в тихую негу нетревожного блаженства. Теперь ничто не нарушало тишину, в которой временами звучали негромкие слова взаимных признаний, а ласки стали неторопливыми и нечастыми.
Рука Антона вытянулась вдоль тела, и ладонь почти полностью прикрыла ее распухшие и истомленные губы, а кончик ее язычка легкими прикосновениями слизывал капельки пота с его плеча, одну за другой.
Теперь он мог полюбоваться тонким профилем подруги, главным украшением которого был чуть-чуть вздернутый кверху носик с овальными четко вырезанными ноздрями. Его взгляд заскользил по потолку и стенам спальни, отмечая все новые и новые детали обстановки, до того скрытые от его взора пеленой страсти. Скомканная простыня, съехавшие набок подушки, в беспорядке разбросанная одежда – все свидетельствовало о том, что здесь недавно бушевали неподконтрольные разуму страсти. Насторожила лишь слегка приоткрытая входная дверь, ведущая в их интимный будуар.
Неужели Каролина, тринадцатилетняя дочь Кармен, стала свидетельницей их интимных восторгов? Наверняка ведь могла услышать их возню, а может, что-то и увидела? В тропиках девочки быстро созревают и превращаются в женщин. А любовь и все, что связано с ней, в эти годы становятся главным предметом повседневных размышлений и ночных мечтаний, которые так сильно тревожат их юные романтические головки. Пришедшая мысль неприятно поразила Антона.
Если это так, значит, он проявил непозволительную для взрослого мужчины неосмотрительность и поступил как вздорный мальчишка, который, впервые увидев обнаженную девичью грудь, в замешательстве не знает, что надо сделать в первую очередь: то ли поспешно стянуть штаны, то ли стереть со своих губ пузырящиеся от плотского желания слюни.
Антон даже повел плечами от неудовольствия самим собой.
– Если ты беспокоишься о Каролине, то она ушла в лицей еще ранним утром. Так что мы одни в квартире. – Кармен будто разгадала его мысли. В голосе ее все еще чувствовалась томная расслабленность, говорящая о том, что она еще полностью не отошла от испытанных переживаний:
– Ты у меня чудо, Антонио. Я так благодарна судьбе, что встретила тебя. Может быть, на этой неделе ты еще заедешь ко мне? – Она не решилась попросить его, чтобы он приехал сегодня вечером и остался с ней на ночь. Вторичное появление в ее доме ретивого любовника могло оказаться излишним. Она получила все, что хотела, и отдала ему все, что смогла, и потому боялась разрушить то очарование,
