не было, хотя, теоретически говоря, мне бы полагалось сейчас корчиться в агонии. Но нет, тело не спешило наливаться мукой. Оно не мешало мне сидеть на полу и с тупым интересом разглядывать прореху в своем лоохи, кровь и стеклянную крошку на одежде. Грешные Магистры, да какая там кровь! По моим пальцам тек дорожный запас бальзама Кахара. Кровь, впрочем, тоже входила в состав липкой смеси, но ее было совсем мало. Бутылочные осколки поцарапали кожу, только и всего.
– Ах ты, погань дохлая, – Меламори мертвой хваткой вцепилась в Джифу, о котором я уже успел забыть. – Макс, он выстрелил в тебя из бабума, представляешь? Я ожидала чего угодно, только не этого.
– Я тоже. Хотя бабума мы должны были ожидать в первую очередь. Мы же имеем дело с разбойником, так?
– Ага. С разбойником и красавицей. Что ты с ней сделал, кстати?
– Пока не знаю. Ну-ка, дай мне подойти поближе… Вот так!
Я прищелкнул пальцами левой руки, зеленая шаровая молния встретилась с Джифиным лбом. Я очень не хотел убивать рыжего разбойника прежде, чем он ответит на мои бесчисленные вопросы. Он и не умер, просто обмяк, как я и надеялся.
– Я с тобой, хозяин, – заверил меня Джифа.
Меламори с облегчением вздохнула и оставила беднягу в покое.
– Все, больше не работают твои щиты, – злорадно сообщил я Джифе. – А сколько шуму было. Ладно уж, сиди смирно, покойничек хренов.
Я обернулся к женщине.
– Ну и как мы себя чувствуем? Надеюсь, неважно.
– И все-таки что ты с ней сотворил? – Меламори склонилась над нашей прекрасной жертвой. В ее голосе явственно слышались истерические нотки.
– Говорю же, сам не знаю… Ох, мамочки!
Я, наконец, посмотрел на дело своих рук, и меня передернуло: на земляном полу лежало прекрасное женское тело, закутанное в черное лоохи, вот только голова у нее была птичья. Мертвая птичья голова, с жалобно открытым хищным клювом.
– Никогда такого не видела, – прошептала Меламори. – Как ты это сделал?
– Это сделала она сама. Я только убедил ее, что первый эксперимент нужно ставить над собой. Думаю, это справедливо… Кстати, посмотри, пожалуйста, что у меня с горлом. Болит зверски.
– Ожог, – Меламори сочувственно покачала головой. – Неприятно, но ничего страшного. Если учесть, что твоя голова уже несколько минут должна лежать за углом, отдельно от тела, все не так плохо.
– Моя голова? Почему?
– А ты так и не понял, что случилось? Слушай, как ты вообще жив остался?
– А что случилось-то?
Я вдруг здорово испугался, хотя пугаться уже было поздно. Скорее уж радоваться, что все осталось позади.
– Ох, Макс! В тебя запустили Тонкой Смертью. Слышал о таком?
Я помотал головой.
– Что за дрянь такая?
– Стальная пластинка, гораздо тоньше человеческого волоса, почти невидимая. Она сама находит жертву, так что нападающему
