все, что только могло, – электросиловой привод, система наведения, опорно-поворотное устройство… оплавился даже сам рефрактор. Ущерб был невосполним. Габриель и Томаш без особой убежденности предположили, что причина аварии – в обрыве заземления и статическом электричестве. Дальше – хуже. Выяснилось, что нескольких секунд перенапряжения в сети до срабатывания защиты хватило, чтобы вышла из строя и приемопередающая аппаратура на «Святом Тибальде».
Таким образом, призрачный мост, соединяющий нас с Землей, рухнул, и община нежданно-негаданно оказалась в полной изоляции.
– Временно, – сказал нам Томаш голосом смертельно уставшего человека. – Я посмотрю, что можно починить. В конце концов, это всего лишь радио…
Нам пришлось удовлетвориться этим туманным обещанием, поскольку ничего другого не оставалось. После совместной молитвы мы разошлись по отсекам-кельям, но вряд ли кому-то в ту ночь удалось сомкнуть глаза.
Затем не стало Жана Батиста.
Насколько мы поняли, он встал раньше всех и сразу же отправился на стройку: оценить, что сделано, и прикинуть фронт работы на день, за ним водилась такая привычка. Жан Батист, по-видимому, упал с незавершенной апсиды на насыпанный булыжником черновой пол храма и разбил голову.
– Семь негритят дрова рубили вместе, зарубил один себя, и осталось шесть их, – процитировал Яков, натягивая на руки латексные перчатки. Он стоял у тела погибшего, его глаза были полны слез и злости.
Я с ужасом глядел на месиво из костей и плоти, в которое превратилась голова Жана Батиста.
– Как он так смог разбиться? Как же он так?.. Вдребезги! – Из-за спазма в горле я едва-едва мог говорить.
Яков оценивающе поглядел на меня.
– Даже полный овощ вроде тебя смекает, что и в этом случае дело нечисто. – Яков поднял взгляд на апсиду и призадумался. – Если бы Жан Батист сорвался с такой высоты… Да при здешней гравитации… Уверен, он бы даже палец на ноге не сломал. Отделался бы легким испугом, и все дела. Нет, Помидор. Ему злонамеренно расколотили голову. Как? Это я и собираюсь выяснить.
По движению воздуха и надсадному кашлю я понял, что в храм вошли остальные.
– Неужели это никогда не закончится? – простонал Маттео.
– Закончится, – возразил Томаш. – Закончится, когда закончимся мы сами.
– Снова погребение… – обреченно констатировал Габриель.
– Не сегодня! – неожиданно возразил Яков. – На этот раз я собираюсь обследовать тело брата… Произвести вскрытие: все как полагается. И не подходите ближе! – Он выставил руку, отгораживаясь от нас. – Вы можете уничтожить улики!
– Ты с ума сошел, Яков! – воскликнул Габриель. – Я, по-моему, уже говорил, что мы не станем воображать из себя сыщиков! Эта клоунада оскорбительна! Так мы ни к чему не придем!
Но сегодня Яков был непреклонен. Чаша его терпения переполнилась.
