Я проснулся несколько минут тому назад и хотел подняться на палубу посмотреть при свете на ваш бассейн и подышать свежим воздухом. И что же? Нахожу верхушку лестницы заделанной на манер Спички. Согласитесь, что экипаж не посмел бы запереть своих офицеров, не будь у него намерения завладеть судном.
– Удивительно! Быть может, что-нибудь случилось с дверями? Подали ли вы голос, капитан?
– Я стучал, стучал, но никакого ответа. Пробовал продавить дверь, но тут послышались с палубы раскаты смеха, и тогда я все понял. Когда матросы смеются в лицо своим командирам, предварительно заперев их, это пахнет бунтом.
– Конечно, капитан. Не вооружиться ли нам теперь?
– Я уже все приготовил. Вы найдете в главной каюте заряженные пистолеты.
Через две минуты явились другие два офицера, вооружившись, подобно нам; Мрамор хотел попытаться выйти, но я заметил, что не может же быть, чтобы Неб с метрдотелем были бы в заговоре, что прежде не мешало бы посмотреть, где они.
Талькотт немедленно отправился и тотчас же вернулся, сообщив, что они спят мертвым сном.
Тогда мы тихонько двинулись к той части корабля, в которой должны были находиться матросы, все время прислушиваясь. К нашему великому изумлению, со всех сторон раздавался храп на все лады и тоны.
Мрамор раскрыл дверь, и мы с пистолетами вошли в помещение матросов. Все гамаки были заняты спящими.
Однако дверь лестницы вопреки жаре оставалась закрытой и загроможденной с наружной стороны.
– Милс, – вскричал Мрамор, – мы опять в засаде у дикарей!
– Похоже на то, капитан. Странно, однако, остров показался мне совершенно пустынным. Как вы думаете, не созвать ли нам весь экипаж, чтобы посмотреть, все ли налицо.
– Прекрасно, пусть все идут в кают-компанию, там виднее будет.
Все было тотчас исполнено; все были тут, не хватало только одного вахтенного.
– Не мог же Гаррис позволить себе подобную штуку! – сказал Талькотт.
– Вы уверены, что Земля Мрамора необитаема? – спросил капитан.
– Я полагаю так, капитан, судя по тому, что я на ней не встретил ни одной живой души.
– Какая досада! Все оружие на палубе, в сундуке, или развешано со всех сторон. Однако с одним человеком нечего церемониться. Я сейчас дам знать ему о себе.
При этом Мрамор так сильно хватил в дверь, что я подумал, что он ее сразу вышиб.
– Потише, потише, – послышался голос с палубы. – Зачем так шуметь?
– Кто там, черт вас побери? – спросил Мрамор, удваивая удары. – Сейчас же откройте, или я вас вышвырну за борт.
– Милостивый государь, вы в плену, слышите, в плену!
– Это французы, капитан, – вскричал я, – и мы в их власти!
Мы просто не верили своим ушам. После нескольких минут переговоров мне разрешили сверху подняться на палубу, чтобы узнать настоящее положение дела, а Мрамору было велено оставаться внизу. Дверь передо мной
