сочеталось с самым нелепым разговором из всех возможных.
– Увидимся в понедельник. – Ее голос нервно подрагивал, а у меня на затылке проступил пот. – С нетерпением этого жду, – договорила она.
– Да. Хорошо.
Наклонив голову и мило покраснев, она вышла из лифта.
Мой взгляд ненамеренно скользнул следом за ней, остановившись на ее попе. Круглая, высокая, подчеркнутая гладкой темной юбкой. Я мог представить этот изгиб в своей ладони и все еще чувствовал исходящий от Руби запах розовой воды.
Я вышел в темный вестибюль и пошел следом за ней к выходу. Мои мысли сами по себе сосредоточились на том, как ее грудь будет ощущаться в моих ладонях, как ее губы прильнут к моим губам, как я проведу руками по ее попе. Я неплох в постели, так ведь? И хотя Порция каждый раз делала мне одолжение, занимаясь сексом, она всегда получала удовольствие…
Эта вспышка неконтролируемого интереса умерла, когда на лестнице появился Тони. Он подмигнул и поднял брови, бормоча себе под нос: «Сексуальная штучка», когда Руби завернула за угол. Вместо этого я ощутил приступ стыда за то, что позволил его предложениям укорениться в моем мозгу.
Я вырос в доме, где жили двенадцать человек, и летали мы нечасто. Как-то раз нас, нескольких детей, отвезли в Ирландию, а однажды, когда дома оставались только я и Ребекка, мамам и папа взяли нас в Рим посмотреть на папу римского, и во время сборов весь дом стоял на ушах. У нас были воскресные наряды – не такие шикарные, как те, которые мы надевали на рождественскую мессу, но все это не шло ни в какое сравнение с тем, как нас одевали для перелета. Старые привычки трудно ломать, даже когда наряжаться приходится еще до восхода солнца, так что в половину пятого утра я приехал в Хитроу, одетый в костюм.
В отличие от меня Руби примчалась в последний момент, когда началась посадка и я уже паниковал, – в розовой флиске с капюшоном, черных спортивных штанах и ярко-голубых кроссовках. Я видел, как люди в толпе обращают на нее внимание. Не знаю, заметила ли это сама Руби, но почти все мужчины и многие женщины смотрели на нее, пока она шла к гейту.
Небрежно одетая и свежая, она раскраснелась с дороги и приоткрыла пухлые розовые губы, переводя дух.
Наткнувшись на меня, она замерла, и ее глаза стали размером с чайные блюдца.
– Черт. – Она прикрыла рот рукой и пробормотала: – Вот дерьмо. У нас что, встреча сразу после приземления? – Она начала копаться в телефоне. – Я выучила расписание и готова поклясться…
Я сдвинул брови. Она выучила наше расписание?
– Я… вы слишком официально одеты для самолета. Чувствую себя бомжом рядом с вами.
Я задумался, чувствовать ли себя польщенным или оскорбленным.
– Ты не похожа на бомжа.
Она застонала, закрыв лицо руками.
– Это длинный перелет. Я думала, мы будем спать.
Я вежливо улыбнулся, хотя мысль о том, чтобы спать рядом с ней в самолете, вызвала странное тянущее чувство в животе.
– Мне надо поработать до приземления. Так что я оделся
