божественную загадку истории. Многолетние размышления привели о. Георгия к ясному пониманию богословия истории как наиболее полного постижения историчности мироздания, как главной характеристики существования человека[2]. Его главный тезис таков: высший смысл истории – это смысл богословский, поскольку начало и конец истории, ее Альфа и Омега – это Божественный Логос, и этому пониманию соответствует развернутая им программа богословских исследований, получившая несколько неточное название «неопатристический синтез». Суть ее сводится к набору требований, стоящих перед богословской наукой: 1) историчность, 2) метафизичность, 3) экзистенциальность. Эта программа явно вписывается в рамки исторической теологии. В соответствии с этой программой работали и продолжают работать многие православные исследователи и богословы. Отец Иоанн Мейендорф – один из ее выдающихся сторонников и исполнителей.
Совершенно в духе о. Георгия он говорит о богословском призвании христианского историка и историчности богословского сознания. Сверстники и свидетели жизни о. Иоанна протоиерей Николай Лосский и протопресвитер Борис Бобринский вспоминают, как он «часто говорил, что богослов не может не быть историком, так как всякое догматическое определение, уточнение или церковное высказывание всегда рождается в определенном историческом контексте и отвечает на вызовы, искажающие чистоту православного созерцания и исповедания веры. Вместе с этим о. Иоанн считал, что историк церкви обязан быть богословом: если он не богослов, то он рискует не понять категорий, с которыми ему приходится иметь дело, и тогда его историческая наука будет чисто феноменологической и исключительно человеческой»[3]. Этой двугранностью – историка и богослова – отмечена научная и духовная позиция о. Иоанна в ее единстве и непротиворечивости; обе стороны друг друга взаимно обогащают и обосновывают.
Отец Иоанн, с одной стороны, прекрасный историк, зарекомендовавший себя как проницательный наблюдатель близких и удаленных во времени процессов церковной жизни. Его историческая компетентность охватывала почти все времена и регионы истории христианства. Он обладал глубоким знанием древних источников, дошедших до нас на языках христианской древности, а также великолепно ориентировался в богатой научной традиции их изучения, которая сама по себе насчитывает уже почти полтысячи лет интенсивного развития. С другой стороны, он проницательный и яркий богослов, никогда не снимавший с себя этой высокой ответственности. И его понимание требований, стоящих перед православным богословием, осознание призвания христианской мысли были для него вполне ясными и неоднократно отчетливо им формулировались. Такое сочетание делает его вклад драгоценным достоянием православной науки.
Отцу Иоанну глубоко чужда охранительная позиция «повторительного» богословия, как он любил называть тот способ уклонения от богословской
См. об этом более подробно мою статью: Богословие истории протоиерея Георгия Флоровского // Георгий Васильевич Флоровский. М.: Политическая энциклопедия, 2015. С. 156–179.
