верного – Петра, – составляет саму сущность православной экклезиологии.
В переписке и окружных посланиях такого человека, как свт. Афанасий I, патриарх Константинопольский (1289–1293, 1303–1309), можно найти много ссылок на евангельские тексты, в основном на 21-ю главу Евангелия от Иоанна, относящиеся к епископскому служению[161]. Его современник патриарх Иоанн XIII (1315–1319) в письме к императору Андронику II заявил, что принял патриарший престол Византии только после бывшего ему видения, в котором Христос сказал ему, как некогда первому апостолу: «Если ты любишь Меня, Петр, паси овец Моих»[162]. Все это совершенно ясно показывает, что как церковное сознание византийцев, так и их преданность апостолу Петру отражают отношения между пастырским служением первого апостола и епископским служением в Церкви.
Теперь понятно, почему даже после раскола между Востоком и Западом православные церковные писатели никогда не стеснялись превозносить «корифея» и признавать его выдающуюся роль в самом основании Церкви. Им просто не приходило в голову, что эта хвала и признание каким-то образом подтверждают претензии папы, поскольку любой епископ, а не только папа, наследовал свое служение от служения Петра.
Великий патриарх свт. Фотий – первый свидетель удивительного постоянства традиционных святоотеческих толкований в Византии. «На Петре, – пишет он, – покоятся основания веры»[163]. «Он корифей апостолов»[164]. Хотя он и предал Христа, «он не был лишен главенства в апостольском хоре и установлен как Камень Церкви и Истиной провозглашен носителем ключей от Царства Небесного»[165]. Можно найти также выражения, в которых свт. Фотий соотносит основание Церкви с исповеданием Петра. «[Господь], – пишет он, – вверил Петру ключи от Царства в награду за его правильное исповедание, и на его исповедании Он заложил основу Своей Церкви…»[166] Таким образом, для свт. Фотия, как и для более поздних византийских богословов, полемические доводы, искусственно противопоставляющие Петра и его исповедание, не существуют. Исповеданием своей веры в божественность Спасителя Петр стал Камнем Церкви. Собор 879–880 гг., который последовал за примирением свт. Фотия и Иоанна VIII, даже провозгласил: «Господь Бог поставил его главой всех Церквей, говоря: “паси овец Моих”»[167].
Было ли это простой риторикой, которой византийцы, конечно же, часто злоупотребляли? «Корифеем», например, часто называли не только Петра, но и других апостолов, особенно Павла и Иоанна, и этому не придавали большого значения. Но все же невозможно объяснить только риторикой настойчивость крайне реалистического толкования священных текстов, касающихся Петра: понятие «корифей» рассматривалось там как сущностная церковная функция.
Петр, патриарх Антиохийский, в письме Михаилу Керуларию повторяет, например, выражения свт. Фотия, когда говорит, что «великая Церковь Божия построена на Петре»[168]. Мы находим еще более доказательные тексты у блж.
Например, «Послание 61-е императору Андронику II», изданное и переведенное в:
Conciliorum collectio regia maxima. T. 6. Col. 232e.
PG 120, col. 800b.
