с текстом. Оказалось, что Эл здесь неподалеку, и я послал за ним. Однако он не производил впечатления человека, который близок к цели. Прошло несколько дней, и наконец его осенила идея сделать эту песню как колыбельную, показав при этом девушку, которая отсыпается днем, а всю ночь проводит на ногах. В общем и целом характер номера был ясен, но я не знал, как он должен начинаться. У меня был девиз: “Каждую вещь делать по-особому, необычно”, и я не мог позволить, чтобы девушка просто расхаживала по сцене и пела. Много дней я напрягал свой мозг. И тут неожиданно приходит Эл Джолсон и говорит: “Я тут песню слышал, которую Гарри и Эл для тебя написали, – “Колыбельная Бродвея”. Прекрасная песня. Можно, я возьму ее в свой новый фильм?” Я сказал, что так дело не пойдет. Он уламывал меня целый час. Единственный способ от него отвязаться было сказать: “Хорошо, Эл, давай так. Если я не найду начало для этого номера, песня твоя”. Он удовлетворился и исчез. И тут уж мне пришлось попотеть, потому что начало так и не получалось, а отдавать песню Элу Джолсону мне, естественно, не хотелось. Наконец я наткнулся на идею»[34].
Эту свою идею Беркли не замедлил воплотить в реальность. Вини Шоу поет песню. Мы видим только ее абсолютно белое лицо. Потом она наклоняется, и камера поворачивается. Лицо актрисы становится маской, которая неожиданно превращается в вид Манхэттена, снятый с высоты птичьего полета. Пение затихает, звучит только ритмизированная музыка для танцовщиц. Камера выезжает на улицу. Мы видим спящую девушку. Рука тянется к звенящему будильнику… день начинается. Одевание, завтрак, массы людей устремляются на фабрики. Звонят трамваи. Обед в бюро. Однако все это только мечта, мечта девушки с Бродвея, которая спит днем, когда другие работают, а вечером она должна танцевать. Мы видим ее исполняющую «тустеп» среди сотни других танцовщиц в огромном зале. Зритель вовлекается в этот захватывающий дух круговорот, который создает камера. Однако девушка спешит на свежий воздух. Внезапно она спотыкается на узком балкончике и падает с небоскреба вниз. Мы еще раз видим покинутую комнату девушки. Еще раз – улица, потом – панорама Манхэттена с высоты, потом – снова маска, а следом – лицо Вини Шоу. Круг замкнулся. Камера снова показывает рампу, сцену отеля, на которой ставится благотворительный спектакль. История, рассказанная здесь, столь же необычна, сколь и завораживающа – она несравнимо содержательнее, чем само действие фильма.
Интересен также номер «Все слова в моем сердце». Дик Пауэлл, бедный студент-медик, поет песню богатой подруге (Глория Стюарт), с которой они едут в моторной лодке. Когда песня кончается, на экране появляются девушки Беркли. Роль, которую в «Золотоискательницах 1933» исполняли светящиеся скрипки, в «Золотоискательницах 1935» играет целая армия роялей. Шестьдесят девушек сидят за шестьюдесятью белыми роялями… Почти бесконечная вереница роялей приходит в движение при первых звуках вальса. Экран превращается в прекрасную грезу.
В 1937 году вышла
