поясе никого не заинтересовало. Волосы у женщин были распущены по плечам, как у Розы, босые ноги тоже прошли незамеченными – люди здесь носили смешную открытую обувь, в которой видно все пальцы: что-то вроде плетеных тапочек на плоской подошве. Единственным, что в Розе почему-то заинтересовало местных, была меховая безрукавка, и скоро Генри понял почему. Солнце недавно встало, а в городе было уже тепло, как в разгар весны. Может, они вообще не носят мех? Генри остановил Розу посреди улицы, снял с нее безрукавку и затолкал в узел с вещами. Он уже давно выучил: чем меньше внимания к себе привлекаешь, тем меньше неприятностей наживешь.
Выучил он и кое-что еще: в центре человеческих поселений дома всегда богаче и выше, чем на окраине, так что найти главную площадь оказалось не так уж трудно. На это ушло полчаса – город был куда больше, чем показалось сначала. И как только они вышли на открытое пространство, все мечты Генри о том, что подсказка, какой бы она ни была, просто лежит и ждет их посреди площади, разбились вдребезги.
Площадь была огромной и шумной, запруженной народом. В первую минуту Генри показалось, что все толкаются тут без всякой цели, но ведь даже в косяке рыб разглядишь порядок, если присмотреться. Генри остановился посреди толпы и начал задумчиво изучать площадь, слегка отталкивая тех, кто пытался снести его с пути.
– Простите, – лепетала Роза, сжавшись. – Вы очень любезны. Извините.
Дома и тут были из светлого песчаника, – такие похожие, что Генри снова показалось, будто весь город выстроил один человек. Наибольший интерес у местных вызывало длинное строение без окон, зато с множеством полукруглых входных арок, сквозь которые в обоих направлениях сновали люди. Всю стену над арками занимала древняя, кое-где осыпавшаяся картина, сложенная из маленьких кусков разноцветного камня.
У того, кто ее сделал, было полно свободного времени – Генри не мог придумать другой причины, по которой можно заниматься такой утомительной и странной работой. Он привык, что предки увековечивали в основном героев и волшебников, королей и подвиги, а тут стену украшали коровы, поросята, овощи всех видов и размеров, пчелы, колосья, золотистые буханки хлеба и даже розовые соленые окорока. Генри двинулся в сторону невиданного здания, утягивая за собой окостеневшую от страха и неловкости Розу, и остановился на углу, так и не дойдя до входа, потому что увидел вторую стену здания, ту, что выходила в переулок. На ней тоже была картина из мелких камней, но изображала она уже не еду, а огромную карту королевства. Один из городов, Самайя, был обведен венком из колосьев и медовых сот, из чего Генри сделал вывод, что как раз в Самайе они сейчас и находятся.
Самайя была нарисована в правом нижнем углу карты, где-то на уровне его колена. Королевский дворец – слева и куда выше середины стены, Генри не смог бы до него дотянуться, даже если бы подпрыгнул. Может, карта неправильная? Но нет, знакомые места вроде Пропастей и Разноцветных скал были как раз там, где он помнил. А значит…
– Так не бывает, – упрямо пробормотал
