салазки, обследуя запасные аккумуляторы и резервуары для сжатого воздуха, один из которых был взорван. Сорокадюймовый кусок особо прочного стеклопластикового корпуса оказался начисто оторван, на его месте зияла огромная дыра.
Какого черта? Кто мог это сделать?
Капитан опустился на колени возле агрегата, луч фонарика высветил внутри искореженного резервуара треугольный белый предмет, который был здесь явно чужеродным. Даниельсон схватил предмет и повертел в руке, заостренные края порезали ладонь.
Даниельсон долго смотрел на странный предмет, дождь смывал кровь с поврежденной руки. Затем капитан спрятал шестидюймовый треугольник под штормовкой и направился к кормовому лееру.
Сдвоенные винты вспенивали темные воды, оставляя за кормой белый след. Воровато оглядевшись по сторонам, Даниельсон выбросил белый зуб мегалодона в Тихий океан, вернув его законному владельцу.
Эпилог
Слушания были сплошным цирком. Адвокат из военно-юридической службы, в сущности, сказал мне, что моя карьера закончена и лучший вариант – согласиться на увольнение с лишением офицерского звания, пенсии и привилегий и пройти трехмесячное психиатрическое обследование. У меня на душе сразу полегчало, когда утром мне сообщили, что вы наконец согласились со мной встретиться. Мне еще повезло, что госпиталь в Сан-Диего. По крайней мере, хоть жена может меня навещать.
– А она это делает?
– Что именно?
– Навещает вас? Прошел месяц. Она появлялась здесь, после того как мужчины в белых костюмах привезли вас сюда?
– Она администратор в ресторане и по выходным очень занята.
– Но есть еще дни с понедельника по пятницу.
– На что вы намекаете? – Джонас Тейлор, лежавший на кожаном диване, приподнялся и посмотрел на психиатра.
Доктор сидел, положив голые ноги на дубовый письменный стол, на унылой белой стене за спиной доктора висели дипломы в рамках и несколько фото военных моряков, ни один из которых даже отдаленно не был похож на психиатра.
– Намекаю? Ни на что я не намекаю. По правде говоря, супругам с позором уволенных офицеров свойственно поначалу дистанцироваться от мужей. То же самое происходит с пьяными водителями, задавившими ни в чем не повинных прохожих. Прощение требует времени.
– Если хотите знать мое мнение, то Мэгги больше расстроена потерей офицерского звания, чем смертью тех двух ученых.
– Ох уж эти женщины… Хотя, собственно, речь идет о вас. Я наблюдаю за вами с самого первого момента вашего поступления в клинику. Вы сердитесь. Вам кажется, будто вас использовали. Вас бросил военно-морской флот, так сказать, ваши товарищи по оружию. Вы чувствуете себя виноватым из-за того, что произошло во время погружения. Вы парень с моральными принципами. Так что нам предстоит над этим серьезно поработать.
