первосвященнику Божию. «Молитесь за меня, грешного, – облобызав их, сказал патриарх, – непрестанно молитесь, отцы и братия! Великое и тяжкое бремя возложено на меня, и ужасают меня подвиги старейшинства. Я читал негде, что Лев, первый наставник римский, сорок дней пребыл в церкви в молитве и посте и слезно просил Бога: да простит согрешения его. Наконец услышал глас: «Господь отпустил все грехи твои, кроме тех, которые касаются обязанностей, возложенных на тебя рукоположением. Об этом едином истязая будешь».
Вы, которые готовитесь быть пастырями и учителями словесного стада Христова! Познайте из этого, сколь важное дело – принять рукоположение. Не забывайте, что на Страшном Суде Христовом взыщется от вас каждая душа, вам порученная. Пасите их так, чтобы тогда дерзновенно могли сказать: «Господи! Се аз и дети, яже ми дал еси».
Неблагодарность царя Савория
Когда святой Симеон, епископ Персидский 34, пренебрегая ласками и угрозами мучителя, показал готовность на все ужасы смерти, окованный и терзаемый оруженосцами, был выведен из царской палаты, евнух Усфаган, первый вельможа и в юности царя бывший его дядька, увидев Симеона, встал и поклонился угоднику Божию. Но Симеон как принявшего некогда христианство, а потом сделавшегося богоотступником Усфагана не удостоил даже взора своего и, укорив его, как беззаконника, равнодушно пошел на мучения, для него уготованные.
Усфаган затрепетал… Он вспомнил Божественные надежды, которые имел некогда на заслуги Христа Спасителя. Искра Христовой веры пробудилась в душе его, и Усфаган, сокрушаясь сердцем, начал плакать и рыдать. Он совлек с себя драгоценные одежды и, надев рубище, сел у врат двора царского и, ударяя себя в перси, вопиял: «Увы мне, окаянному! Как явлюсь к Богу моему, Которого отвергнул? Какой дам ответ на Суде Страшном?..»
Царь Саворий вскоре узнал о столь внезапной перемене своего любимца и благодетеля. Он призывает его к себе, истощает все средства, чтобы возвратить его на прежний путь, удивляется, увещевает, укоряет, сожалеет, угрожает. Называет волшебством все поступки христиан; проклинает веру Христа Спасителя и потом опять умоляет Усфагана, как отца своего, чтобы он, именитый и мудрый старец, не делал уничижения богам, ему бесчестия и печали всему царскому дому. Но Усфаган на все отвечал только следующими словами: «Довольно ужасно и прежде содеянное мною безумие; теперь свидетельствуюсь Небом и землею: не почту тварь паче Творца».
В конце концов неблагодарный Саворий решился предать смерти своего благодетеля и второго отца… Он повелел отсечь голову праведному мужу. Идучи на казнь, Усфаган просил царя обнародовать, что умирает не за гражданское какое-нибудь преступление, но за веру христианскую. Он без труда получил на то согласие царское, ибо Саворий, наказывая своего друга и благодетеля, думал тем самым устрашить прочих христиан, а Усфаган надеялся, что христиане, услышав о страдании его, более укрепятся на все ужасы смерти за веру Христову. С этими мыслями он
