чем, как кажется другому, он является, или тем, чем другой человек не хотел бы его видеть (независимо от того, хочет ли этого сам человек), – это совсем другое дело. В гипнотическом контексте человеку не приказывают стать кем-то или чем-то, ему просто говорят, что он этим является. Предписания гораздо сильнее приказов (или других форм принуждения или убеждения). Инструкция не обязательно должна иметь форму инструкции. Я убежден, что мы получаем свои первые (и самые длительные по своему действию) инструкции в форме предписаний. Мы стали тем, кем нас называли в детстве. Родители не говорили нам быть хорошим (хорошей) или плохим (плохой) мальчиком (девочкой). Они называли нас хорошими или плохими. Они «давали нам понять», кто мы такие. При таком способе общения информация передается не словами. Предписание – это не инструкция и не запрет. Это мистификация или одна из разновидностей гипнотического внушения…
Гипнотизер может приказать человеку почувствовать нечто и затем забыть о факте приказа. Можно просто сказать ему, что он чувствует, а еще лучше – сказать об этом третьему лицу в присутствии человека, которого надо загипнотизировать.
Будучи под гипнозом, человек чувствует то, что ему внушили, и не знает о том, что он находится под гипнозом. Как много из того, что мы чувствуем, мы чувствуем под влиянием гипноза? Как много людей являются тем, чем их сделали с помощью гипноза?
Слово – это команда. А порой гипнотические отношения между людьми так сильны, что один превращается в то, чем его считает другой, от одного взгляда, от прикосновения, от кашля. Не нужно слов. Предписание может быть двигательным, осязательным, зрительным, обонятельным. Такое предписание равнозначно неявной инструкции.
Следовательно, если я хочу вас загипнотизировать, я не скажу: «Я приказываю вам почувствовать холод». Я сообщаю вам, что холодно, – и вы немедленно почувствуете холод. Я думаю, многие дети начинали свое превращение именно так.
Мы говорим им, как обстоят дела, и они занимают свое место, место, которое мы предусмотрели для них. А затем они будут выбирать свои цели из тех возможностей, которые мы для них обозначили.
Мне кажется, то, что говорится словами, имеет меньше значения.
То, что мы обозначили как их личность, это сценарий драмы…
Клинический гипноз предполагает сознательное использование внушения. Семейный гипноз – никогда. Ни один родитель не описал мне эту технику как сознательную стратегию воспитания.
Чаще родители приходят в замешательство, видя, что ребенок, которому сказали делать У и дали понять, что он Х, делает Х.
«Я пытаюсь заставить его дружить с другими ребятами, но он у меня такой замкнутый, такой эгоистичный. Правда, мой милый?»
«Я все время говорю ему быть аккуратнее, но он такой неряха, не так ли, мой мальчик?»
Я считаю книгу Лэнга «Политика семьи» (из которой я взял приведенную цитату) необходимой основой для понимания того,
