старательно растирать мне спину и ягодицы.
Я лежала, упираясь щекой в поверхность стола – и меня разбирала тоска и обида от беспомощности. Слезы опять не замедлили появиться. Заглянув мне в лицо, Алан обеспокоился:
– Что такое? Что-нибудь еще? Вроде бы все твои физиологические потребности мы учли…
Я сквозь слезы произнесла:
– Физиологические – да… Но я… не чувствую себя человеком…
Он какое-то время стоял молча, а потом тихо сказал:
– Я подумаю над этим. Давай дождемся ночи.
На животе мне стало намного уютнее – я стала ценить эту позу после беременности именно потому, что долгое время у меня не было возможности так лечь. Так что теперь, да еще и после массажа – я задремала.
Глава 5
Проснувшись, я увидела, что изменилось освещение – теперь в помещении горел яркий искусственный свет. Алан сидел недалеко от меня за столом и что-то разглядывал в микроскоп – с удивлением я увидела на приборном стекле ткань, охристую мешковину. Наверное – услышав, что я проснулась – Алан обернулся ко мне и улыбнулся.
– Ну что – снаружи ночь. Все, кроме охраны – спят. Есть много шансов, что никто не придет сюда ночью.
Он опять перевернул меня на спину и расстегнул браслеты. Не веря своему счастью – я села. Потом с трудом встала – ноги плохо слушались меня после сна и такого долгого лежания. Пол оказался очень скользким, я сразу это ощутила и начала падать. Так как Алан стоял передо мной, то я, ясное дело – ухватилась за него и в итоге оказалась в его объятиях. Он удивленно и растерянно смотрел на меня. Я улыбнулась:
– Спасибо, что отстегнул! Почему ты так на меня смотришь? Никогда не держал женщин в руках?
– Держал. Но по-другому. Они так не прижимались. И так не открывались.
Я рассмеялась и плотнее обняла его. Его теплые руки тоже крепче прижали мою талию и спину. Я с улыбкой сказала:
– Это называется «обниматься». Можешь пробить по своему поисковику – что это значит.
Он еще крепче прижал меня к себе – теперь я уже не видела его лица, но сбоку, прямо у моей щеки – чуть заметно шевелились его очень густые русые волосы. Мне почему-то захотелось к ним прикоснуться – и я легонько погладила их. Алан ощутимо вздрогнул. Я рассмеялась:
– А это называется – погладить.
Он прошептал:
– Это так …приятно…
– Что именно – обниматься или гладить?
– И то и другое…
Мне стало нестерпимо жаль этого такого чувствительного и сочувствующего парня, никогда в жизни не видевшего ни от кого ласки и даже лишенного матери. Я еще раз погладила его волосы, теперь уже с нажимом, используя и пальцы и ладонь. Он замер, даже не дыша. Я с улыбкой слегка отстранилась, чтобы видеть его лицо – он взволнованно смотрел перед собой, часто моргая, а на его щеках играл румянец. Я рассмеялась:
– А вот это называется – поцелуй! –
