лучшей подружкой Светы и тоже не любила водку.
– Петя, выпей со мной, – попросила Света.
– Спасибо, Свет, я не пью уже пять лет.
– Молодец, – задумчиво сказала Светка и поставила рюмку на стол.
Она откусила у шпротины хвост и грустно начала его жевать.
– Правильно, что не пьешь, Петька! Вот, Парамон пил-пил и спился.
– Кто? – удивленно спросил Петя.
– Ну, Парамон! Физрук наш… Парамаханс.
– Как спился?
– А как спиваются? Пил много и спился.
Светка положила вилку на тарелку, встала со стула, отряхнула юбку и подмигнула Пете.
– Пошли танцевать! – перекрикивая музыку, позвала она. Петя отрицательно замотал головой, и Светка растворилась в радужном свете низких частот.
Петя Пекинский посидел еще пять минут, потом налил себе целый стакан Светкиного портвейна и залпом выпил. Повторив, он почувствовал, как где-то в нижних чакрах нецензурно ругнулось кундалини. Он встал из-за стола и, натыкаясь на предметы, вышел на улицу. На крыльце школы, переминаясь с ноги на ногу от мороза, стояли и курили его одноклассники Денис Мехов и Мирослав Пайкин. Когда они ушли, он вывернулся дугой и дотронулся головой до копчика. Вернувшись в исходное положение, Петя Пекинский удовлетворенно хмыкнул и погрозил кому-то в воздухе пальцем. Потом рассмеялся и пошел домой.
Летание
Чабескин проснулся утром в дурном настроении. Возле кровати стоял тазик, а рубаха, небрежно кинутая на стул, была вся измята. Эти обстоятельства указывали на весьма недурственный загул, случившийся ночью. Голова, как и положено в таких случаях, раскалывалась, все тело ныло, а руки предательски дрожали. Вдобавок ко всему, голодная кошка неимоверно громко орала, требуя пропитания, которого она не дождалась вчерашним вечером.
Денек начинался бодро.
Чабескин вышел на балкон, потянулся и отхлебнул из банки, стоявшей на полу. Рассол медленно заполнил кипящие внутренности и, угрюмо пробурчав, осел где-то в недрах организма.
Мимо пролетела птица счастья. Чабескин вскрикнул и прыгнул за ней вслед. Как ни странно, он не упал, не разбился, а вполне уверенно полетел. Постепенно набирая скорость, Чабескин что-то кричал, махал руками, чем невероятно пугал птицу. Она то и дело оглядывалась и норовила изменить направление полета, но Чабескин был тот еще фрукт. Этот парень был что надо. Палец в рот не клади. Своего не упустит.
Эти характеристики Чабескина не оставляли птице никаких шансов, а самое страшное, что он давно уже собирался изменить жизнь к лучшему и ждал удобного случая.
И вот теперь случай летел перед ним, неуклюже взмахивая крыльями. Чабескин улыбнулся. Он вспомнил, как вчера некий человек в сером пальто, которого пришлось четыре раза угостить пивом, уверял Чабескина в том,
